Балканы. Красный рассвет - Александр Михайловский

– Очень хорошо, товарищ Иванов, – сказал Сталин, – мы тоже придерживаемся того мнения, что к ответу следует призвать кукловода, а куклу, даже если она бешеная, судить бессмысленно. Но сейчас говорить об этом преждевременно, поэтому я хотел бы поговорить на другую тему. Насколько мы понимаем, глубокий прорыв в сторону Балкан был как раз вашей идеей. Вы можете простыми словами объяснить, почему мы должны наступать именно на Балканском направлении, а не в Белоруссии и не в Прибалтике?

– Во-первых, – сказал российский посол, – на Балканах нас ждут. Про элиты говорить не будем, а вот простые болгары, сербы, черногорцы, греки и даже албанцы будут однозначно на нашей стороне. Враждебно, искренне пронацистски настроены боснийские мусульмане и хорваты, хотя, стоит отметить, что и среди них хватает людей, которые всей душой ненавидят нацистов и будут нашими союзниками.

– И в тоже время, – сказал вождь советского народа, – друг друга эти народы ненавидят больше, чем немцев. Сербы и греки крысятся на болгар и те отвечают им такой же пылкой «любовью». А еще там есть турки, албанцы, босняки и хорваты. И все люто ненавидят всех до исступления, которое доходит до грани умопомешательства. Получается картина маслом: «Банка с пауками».

– Албанцы пока вне этой игры, – ответил Сергей Иванов. – Смена настроений у них в нашем мире произошла уже после войны, а в значительной степени после распада системы социализма. Пока они союзники югославских партизан. Как в таких случаях водится, идеология антикоммунистической оппозиции базировалась на жгучем национализме и после своей победы эти господа постарались переплюнуть самого Гитлера. Думаю, что не допустить такого поворота событий вполне в ваших силах. А вот сербов, греков и болгар поссорил между собой македонский вопрос. Все три народа считают эту землю своей. Болгары – потому что они живут на ней с седьмого века по наш день, греки – потому когда-то там располагалось царство Александра Македонского. Сербы – потому что считают, что им самим Богом заповедано объединить вокруг себя южных славян, так же, как сардинское королевство объединило вокруг себя Италию.

– Подождите, товарищ Иванов, – сказал Сталин, – а какое отношение нынешние греки имеют к Александру Македонскому?

– Да, собственно, почти никакого, – пожал тот плечами, – но надо же хоть чем-то обосновывать свои претензии. Кстати, если Балканы не возьмете вы, то там опять укоренятся англичане. При этом, неистово грызясь между собой, болгары, сербы и греки вполне положительно относятся к русским вообще и советским в частности. Думаю, что у вас получится развести по углам драчливых балканских детишек.

– Территориальный вопрос – это такая гадкая штука, что изжога от него остается на десятилетия и даже на столетия, но, с другой стороны, вы правы, – произнес советский вождь. – Стоит Германии ослабеть еще немного – и на Балканах будет не протолкнуться от британцев. А этого не хочется. Но в то же время, если дать болгарам то, что они хотят, то обидятся и сербы, и греки, ведь они уже тридцать лет считают эти земли своими. Нужно ли сейчас затевать новый передел?

– Греки за тридцать лет уже успели изменить этнический баланс на своих северных территориях, – сказал Сергей Иванов. – Частью – путем этнических чисток, частью – через так называемые обмены населения, когда греческую диаспору с территории Болгарии переселяли в Грецию, а также путем размещения на новообретенных территориях беженцев от геноцида Понтийских греков в Турции. Поэтому к вашему времени от сплошного болгарского населения остались только районы компактного расселения, а к нашему – так и вовсе ничего. При этом имейте в виду, что националистическим ядом отравлены даже греческие коммунисты. Для народа, чья государственность была восстановлена после длительного перерыва – это вполне закономерное явление. Сербы ничего подобного в своей части Македонии совершить не могли. У них просто не было лишних людей, чтобы разбавлять ими болгарское население. Вместо того они повелели считать всех болгар в пределах Сербии сербами, решив, что тем самым устранили проблему.

– Спасибо, товарищ Иванов, – сказал Верховный, – мы еще подумаем над этим вопросом. Впрочем, тот, кто боится проблем, не занимается политикой. Я не хуже вас понимаю, что если мы упустим из своих рук хоть одну страну, хотя бы ту же Грецию, то получим на фланге трудноустранимую уязвимость.

– Уязвимость будет в любом случае, – сказал Иванов, – потому что вместо Греции англичане могут влезть в Турцию. А это и Проливы, и непосредственная граница с СССР, и много что еще…

– Да уж, – сказал вождь, – испугавшись нашего усиления, турки явно могут пойти навстречу британцам. И, кстати, наше разведка доложила, что с Балканами и Турцией связан новый проект Рейнхарда Гейдриха. Он решил, что во избежание конфликта с англосаксами европейских евреев следует не уничтожать в лагерях смерти, а депортировать в Палестину через территории Сербии, Болгарии и Турции. До Измира евреев должны довозить по железной дороге, там их примут сионистские организации и оплатят нацистам по сто американских долларов с головы взрослых работоспособных мужчин и женщин, пятьдесят – детей, и по двадцать – стариков. После этого беженцев будут грузить на пароходы под нейтральным турецким флагом и перевозить в Палестину.

– Это вполне похоже на Гейдриха, – ответил Сергей Иванов, – но к нам не имеет совсем никакого отношения. Мы и сами людьми не торгуем, и не должны позволять делать это другим. Впрочем, после закрытия балканского маршрута у нашего великого комбинатора останутся маршруты чрез Испанию и Швецию. Последний понадобится для того, чтобы вместе со спасающими свои жизни евреями с тонущего нацистского корабля сбежали бы и жирные нацистские крысы. Как появится информация, что стокгольмские дипломаты начали раздачу евреям шведских паспортов, это будет означать, что, по мнению высокопоставленных нацистов, их государство уже находится на грани краха.

– Мы будем иметь это в виду, – сказал Сталин, – ведь, скорее всего, ваш крысиный волк постарается спасти от нашего гнева кого-то из своих подельников, да и сам он тоже будет не прочь ускользнуть из западни. Что касается всего остального, то мы над вашими словами еще подумаем. Слишком глубокий получается прорыв, почти на тысячу километров вглубь вражеской обороны. Попахивает авантюрой. Не проще ли сначала повсеместно выдавить врага за линию госграницы, а уж потом постепенно идти дальше? Впрочем, и в вашем предложении тоже есть рациональное зерно. Большой выигрыш в случае успеха, и большой проигрыш в случае предательства тех же болгар…