Икс. Место последнее - Йон Айвиде Линдквист

Бетти взглянула на Томми, чтобы понять, насколько это похоже на правду, и Томми кивнул:

– Да уж, это непросто.

Через некоторое время Линус и Томми вышли на балкон подышать свежим воздухом, пока мама убирала поднос с кофе. Томми облокотился о перила и, глядя в сторону центра Стокгольма, сказал:

– Понятия не имел, что есть такая штука, как мультиприводной ремень. Ты вообще бываешь в школе?

– Иногда.

Томми повернул голову к Линусу и спросил:

– Толкаешь наркоту?

– Нет, – ответил Линус, глядя Томми прямо в глаза. Дядя еще несколько секунд не отводил от него взгляд, а затем снова обратил внимание на город.

– Тогда, может, барыжит кто-то из твоих приятелей, – сказал Томми. – В таком случае передай ему, что сейчас самое время залечь на дно. На рынке появилась новая фигура. И она смертельно опасна.

Томми снова посмотрел на Линуса, и теперь увидел в его взгляде что-то похожее на мольбу.

– Я серьезно. Множество людей уже мертвы. Он или они пытаются подмять под себя все.

– Это как-то связано с теми самоубийствами?

Лицо Томми исказилось мукой, и он ответил:

– Да. В том числе.

Теперь и Линус облокотился о перила, чтобы не смотреть Томми в глаза. Мысли в его голове мчались с бешеной скоростью. Новая фигура. Может, этим и объясняется то, что теперь Алекс достает кокс почти сказочной чистоты. И, может, именно на эту новую фигуру в конечном счете работает Линус.

Хорошо это или плохо? Смертельно опасна. Если не справляешься – плохо, если нужна поддержка – хорошо. Плохо, если ты против него, хорошо – если за. Линус сам не знал, какую позицию он занимает.

– Эта новая фигура… Он или они продают… очень чистый товар?

Линус почувствовал, как дядя обжег ему щеку взглядом, но не обернулся. Хреново, что даже это пришлось рассказать, но ему надо знать.

– Да, – ответил Томми. – Что ты об этом знаешь?

– Да просто слышал кое-что.

Томми схватил Линуса за плечо и повернул к себе. Линус не успел скрыть улыбку, которая расплылась у него на лице: он получил подтверждение того, что находится на стороне победителя. Смертельно опасной стороне. Томми заметил следы улыбки и схватил Линуса и за второе плечо.

– Линус. Сегодня я был дома у одного из лучших друзей. Он съел упаковку снотворного и засунул голову в полиэтиленовый пакет. Он пытался обмануть этих людей.

– Соболезную.

– Так вот, что бы ты ни делал…

Линус вырвался из рук Томми.

– Прекрати. Я таким не занимаюсь.

Томми опустил руки и внезапно будто состарился на несколько лет.

– Я люблю тебя, Линус. Ты это знаешь.

– Да. И что?

Томми жевал ртом воздух, словно подыскивая формулировку, другой способ выразить то, что хотел сказать. Не нашел – и, кажется, сдался. Плечи опустились, он тяжело облокотился о перила. Они стояли совсем рядом, не говоря ни слова. Наконец Томми спросил:

– Колумбийцы. Это все еще Чиво?

– Откуда я знаю?

Томми вздохнул:

– Линус. Не делай из меня еще большего идиота. Ты бы знал в любом случае.

– Да.

– Что да?

– Да, это Козел.

Когда Томми ушел, бросив на племянника еще один долгий молящий взгляд, Линус остался на балконе и задумался. Похоже, по мнению дяди, колумбийцы из северного квартала имеют отношение к делу. Вряд ли. С чего бы им заходить на территорию, которую они и так контролируют, да еще и продавать гораздо более качественный продукт за примерно ту же цену?

Но откуда тогда товар? Линус знал слишком мало, чтобы строить предположения. Ему казалось, что большинство циркулирующего на рынке кокса завозят из Колумбии, но он совсем не был в этом уверен. В других местах тоже могут быть крупные производители, о которых он никогда не слышал. Новая фигура.

Со временем он, вероятно, все узнает, но в данный момент есть более неотложная проблема. Найти метод или придумать систему, чтобы продать те сто грамм. Он оглядел двор, и взгляд задержался на завешенном кухонном окне на третьем этаже восьмого подъезда.

Надо с кем-то поговорить. С кем-то, кто знает, чем он занимается, на кого можно положиться. Кто смог бы дать ему совет и, возможно, подать идею. Вот только спрячет товар и сразу пойдет к ней. К Кассандре.

8

В детстве Линус и Кассандра держали свое общение в тайне. Было в нем что-то стыдное, не выносившее дневного света и внимания ровесников. Если бы стало известно, что гиперактивный Линус и Ка-ка-кассандра дружат, их бы, само собой, подняли на смех, но дело было не только в этом. Они друг другу даже не нравились. Кассандра считала сверхэнергичного Линуса ужасно надоедливым и тяжелым в общении, а ему Кассандра казалась вялой как корова, и часто у него не хватало терпения дослушать, пока она закончит предложение.

Им было стыдно за свое общение, ведь оба понимали, что проводят время вместе потому, что больше его проводить не с кем. Они скрывали свои отношения даже от себя самих и играли в темных подвальных кладовках, в пустынных промзонах, в лесу. Часто играл один Линус, а Кассандра просто наблюдала.

Когда Кассандре было тринадцать, а Линус только начал фармацевтический бизнес, она со своей жуткой мамашей и еще более жутким папашей переехала из Сарая. Несколько раз они созванивались, но Линус не мог спокойно слушать заикания Кассандры и с трубкой у уха прыгал от нетерпения. Он перестал ей звонить, а вскоре перестала и она.

Незадолго до семнадцатилетия Линуса Кассандра вернулась. Отец убил ее мать. Не исключено, что в течение многих лет он еще и приставал к Кассандре. Во всяком случае, она на это намекала. Отцу дали пожизненное, а соцслужба подыскала Кассандре какое-никакое жилье.

За время своего отсутствия она превратилась в стопроцентную эмо. Черные взъерошенные волосы с розовыми прядями, широкая подводка вокруг глаз, а одевалась она так, будто собиралась то ли на похороны, то ли на свадьбу. Большие куски тюля и бархата, в основном черного и белого цветов. Иногда образ дополняла высокая шляпа. Столкнувшись с Кассандрой во дворе, Линус сначала ее не узнал. А через некоторое время сказал: