Темные искусства - Оскар де Мюриэл

Пока я разглагольствовал, мы дошли до перекрестка у Северного моста: слева лежал обшарпанный средневековый Старый город, справа – богатый Новый город.

– Как насчет стаканчика виски и тарелки стовиса [5 - Стовис – традиционное блюдо шотландской кухни, тушеный картофель с мясом. ] в «Энсине»? – предложил Макгрей. – Я умираю от голода и капельки в рот не брал со вчерашнего дня. Можем там все обмозговать.

– Нет, я иду в «Нью-клаб». Мне нужно как следует поесть, и я не желаю ужинать за грязным столом.

– Фрей…

– Я перефразирую, – возвысил я голос. – Я иду в «Нью-клаб». Если хочешь обсудить дело сегодня, можешь проследовать за мной. И если тебя что-то не устраивает, можешь подать жалобу тому долбаному клоуну, который ныне руководит вашей распроклятой шотландской полицией. Мне совершенно наплевать.

И я быстро зашагал в сторону показавшихся вдали огней Принсес-стрит.

– Ох, раньше с тобой попроще было, пока ты яйца не отрастил!

* * *

В своих цветастых клетчатых брюках, изношенном пальто и несвежей рубашке Девятипалый, сидевший посреди главной обеденной залы «Нью-клаба», выглядел как горящий маяк в ночи. Его застольные манеры отвечали облику: он чавкал, причмокивал, ковырял в зубах ногтями и, расправившись со стейком, издал такую мощную отрыжку, что чуть стекла из окон не повыпадали. Мне пришлось забрать свой бокал с вином из области поражения.

– Неплохой бычок, – сказал он. – Сыроват, правда.

Я молча пригубил вино, ощущая на себе укоризненные взгляды ужинавших вокруг, сплошь одетых в черное и белое. Я видел, что Макгрей очень переживает; несмотря на внешнюю беспечность, его выдавало нервное блуждание глаз.

– Мадам Катерина упомянула, что вы с ней старые друзья, – сказал я, когда официант унес наши тарелки. – Ты не рассказывал мне, когда вы познакомились.

Прежде чем ответить, Макгрей заглотил полпинты эля (за которым официантам пришлось сбегать в ближайший паб).

– Лет пять назад, что ли. Она была одной из первых провидиц, которых я встретил, когда сестра… попала в беду.

Он перевел взгляд на культю недостающего пальца, и я решил больше не заговаривать об Эми.

– Как ты ее нашел? Я о Катерине. На мой взгляд, она не из тех ремесленниц, что рекламируют свои услуги в «Скотсмене».

Девятипалый ухмыльнулся.

– Это она меня нашла. Прослышала о том, что с нами случилось, и сама предложила помощь. Сначала я ей не доверял, но она рассказала мне, какие богачи ходили у нее в клиентах. Она и сейчас работает на многих толстосумов из Нового города.

– Серьезно? Мы же несколько раз были в ее… пристанище. Ни разу не замечал там солидных клиентов.

– О, это потому, что она исключительно осторожна. Она или сама к ним ездит, или принимает их в строго оговоренный час, когда уверена, что никто их не увидит. Готов поспорить, что сам лорд-провост [6 - Глава одного из главных городов Шотландии. Лишь четыре города – Эдинбург, Абердин, Глазго, Данди – имеют право именовать своих глав титулом лорд-провост вместо провост (мэр) (Википедия). ] однажды да советовался с ней.

– Помню, ты как-то говорил мне, что она не такая, как другие ясновидящие… В каком смысле?

Он чуть улыбнулся, одновременно с горечью и ностальгией.

– Ты считаешь меня легковерным болваном.

– О, правда? И какие именно из моих слов тебя в этом убедили?

– Ой, да брось. Я сразу видел, когда гадалки пытались меня надуть. Они сразу заговаривали о деньгах или сообщали, что чувствуют трагедию в моем прошлом. Конечно, мать их, чувствуют! Об этом шумели все газеты, история была у всех на устах. Это была сенсация!

Я решил умолчать о том, что его до сих пор считали местной легендой. Завтра весь «Нью-клаб» будет обсуждать, как здесь побывал Девятипалый Макгрей, тот еще невежа.

– Катерина вела себя иначе, – сказал он. – Она единственная призналась, что услышала мою историю из сплетен. А еще она…

На мгновение он уставился на свой эль.

– Она кое-что видела… То, что случилось в ту ночь, когда сестра вот это сделала. – Он постучал по обрубку пальца. – То, что видел только я.

Я чуть не поперхнулся.

– То есть она знала, что ты… – я наклонился к нему и прошептал, – что ты, как тебе показалось, видел дьявола?

– Угу.

Я кивнул. У Катерины действительно была раздражающая привычка сообщать то, чего она никак не могла знать.

– Она подробно описала то, что я видел, и сказала, что это… видение было ключом к возвращению Фиалки. Сказала, что мне нужно в этом разобраться и тогда я найду способ исцелить сестру.

– Значит, с этого началось твое увлечение оккультизмом? С совета Катерины?

Голос предал меня. Может, эта женщина просто умело его обработала? Она и правда была умна. Она наверняка поняла, что Макгрей, настрадавшийся бедолага, готов был поверить любому, кто посулил бы ему надежду. Эта женщина сама говорила мне о своем умении распознавать, что именно люди хотят услышать. Она пользовалась им, когда это ей было на руку – а внутреннее око и прочие потусторонние силы здесь вообще ни при чем.

Макгрей сверлил взглядом свой стакан. То ли подыскивал слова, чтобы о чем-то рассказать, то ли сомневался, рассказывать ли вообще. И все-таки решился.

– Я и до этого изучал ведовство и оккультизм, но после знакомства с ней гораздо глубже во все это погрузился. Катерина сама подыскивала мне книги и делилась полезными связями. И если ты думаешь, что все это она затеяла ради того, чтобы меня обобрать, то знай, что она не взяла с меня ни пенни за то, что рассказала о Фиалке. Я плачу ей, но только за помощь в полицейских делах.

Для меня это было достаточным резоном, чтобы усомниться в ее мотивации. В прошлом году мы не раз с ней советовались, и из бухгалтерских книг нашего отдела я точно знал, сколько она получала за свои «советы». Большая часть этих денег, естественно, шла из кармана Макгрея.

Я не стал делиться с ним этими мыслями, иначе мы проспорили бы до рассвета.