Корона когтей - Элизабет Корр

Они подпрыгивают, чтобы выполнить мою команду, и я спешу к своей подруге.

– Ты ранена?

– Нет. Они нетуго завязали веревку, – она хмурится. – К счастью, для них.

– Ваши Величества, – Пианет вышел из-за стола. – Пожалуйста, позвольте мне объяснить.

По центру противоположной стены стоит тяжелое дубовое кресло. Я сажусь и подзываю Арона и Летию, чтобы они встали рядом. Приказав всем, кроме лорда Пианета, выйти.

– Ну что?

– Ваши Величества… – он замолкает, теребя золотой значок, висящий на шее. – Прошу прощения, если я оскорбил вас и превысил свои полномочия. Я, как всегда, забочусь о безопасности и благополучии Ваших Величеств, а также о безопасности…

– Перейдите к главному, Пианет, – бормочет Арон, – пока я не пожалел, что назначил вас.

Старик кивает.

– Тогда я буду краток, мы получили доказательства заговора бескрылых против трона, план свержения монархии.

– Связан с революцией в Селонии? – спрашиваю я.

– Ну… – он смотрит в потолок. – Не совсем. Сами доказательства несколько устарели. В руки леди Яра Флит, мелкой землевладелицы из Дакии, попало несколько писем, когда ее люди взимали смертный сбор с бескрылых постояльцев.

Я слышала об этой традиции: родовитые землевладельцы ходят по домам своих умерших бескрылых постояльцев и отбирают самые ценные вещи в качестве своего рода «компенсации» за потерю рабочей силы. Мои родители запретили смертные сборы в Атратисе.

Пианет продолжает.

– Она передала письма одному из моих людей. Но, пускай письма и старые, их адресант известен, – он берет со стола лист бумаги и просматривает его. – Цитирую, «уже близок с королевой, кого никогда не заподозрят, кто может нанести удар, когда меньше всего этого ожидают». Госпожа Летия показалась мне очевидным подозреваемым для допроса.

– Значит, вы ждете до поздней ночи и заставляете стражников тащить моего клерка в этот… этот зал суда, чтобы предъявить ей эти нелепые обвинения? – я крепко сжимаю подлокотники кресла, пытаясь хоть как-то контролировать свой гнев. – Вы оскорбляете меня, милорд. Госпожа Летия, может быть, и бескрылая, но она еще и моя подруга. Ее преданность не подлежит сомнению. И я не допущу, чтобы ее обесчестили таким образом.

Арон кладет руку мне на плечо; меня сдерживает ее тяжесть.

Пианет тем временем уже неуклюже опустился на одно колено.

– Я прошу прощения, моя королева. Мое единственное оправдание заключается в том, что я считаю, что есть реальная опасность для вашей жизни. В последние дни до нас дошли и другие слухи о готовящемся покушении. Но, очевидно, мой страх за вашу безопасность заставил меня… – он опускает голову еще ниже, – поступить опрометчиво.

Я смотрю на Летию. Она раскраснелась, крепко сжала губы и уставилась в пол. Арон наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Пианет переусердствовал. И в данном случае явно ошибся. Но я не сомневаюсь в его преданности.

Я вздыхаю. Верность – слишком большая редкость, чтобы мы с Ароном могли позволить себе растрачивать ее.

– Где была арестована госпожа Летия, Пианет?

– Кажется, в зале для прислуги, Ваше Величество.

– Тогда завтра вечером в это же время я бы хотела, чтобы вы пошли в зал для прислуги и публично извинились перед ней за эту ужасную ошибку. Кажется, это вполне справедливо.

Пианет кивает.

– Как вам будет угодно, Ваше Величество. Мое единственное желание – служить.

Я уже слышала эти слова от своего дворецкого Ланселина, от Люсьена и других. Слишком рано делать вывод, являются ли они в устах Пианета чем-то большим, чем просто слова.

Я заставляю себя говорить спокойнее.

– В данном случае я не могу оправдать ваши действия, лорд Пианет. Тем не менее я благодарю вас за то, что вы старались уберечь нас с королем, – я встаю и поворачиваюсь к Арону. – Ты желаешь что-нибудь добавить, супруг?

– Только то, что я хотел бы лично изучить эти письма. Принесите их мне утром, Пианет. Можете оставить нас.

Затем Арон, Летия и я остаемся одни. Моя подруга делает глубокий, дрожащий вдох и проводит тыльной стороной ладони по глазам.

– Прости, Летия… – уже второй раз за два дня мне приходится перед ней извиняться. – Ты довольна тем, что я сказала Пианету? Хочешь, чтобы я…

– Единственное, чего я хочу от тебя, Адерин, – это чтобы ты сдержала свои обещания. Пианет достаточно честен, я не сомневаюсь, но он считает, что бескрылым доверять нельзя. И пока в этой стране ничего не поменяется… – У нее перехватывает дыхание, – прошу прощения, Ваше Величество. Выдался длинный вечер.

– Конечно, – я протягиваю к ней руку, но она без перчаток, и я не смею рисковать даже малейшим прикосновением. – Иди и отдохни. Фрис поможет мне с приготовлениями ко сну.

Она уходит, и я уже собираюсь последовать за ней, как Арон останавливает меня.

– Адерин, я думаю, нам следует серьезно отнестись к тревогам Пианета. Он ошибается насчет Летии, но это не значит, что твоей жизни ничего не угрожает.

Я уже знаю, что Таллис и Зигфрид убьют меня, если им представится такой шанс. И теперь, похоже, мне угрожает бескрылый убийца. Я вздрагиваю и обхватываю себя руками.

– И?

– И я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. Что ты останешься в Цитадели. Никаких полетов и езды верхом, пока мы не узнаем больше.

Сидеть взаперти в Цитадели?

– Этого я пообещать не могу.

– Почему нет? Ты сидела взаперти из-за плохой погоды. Чем эта ситуация отличается?

– Так есть. Погода – это одно, но не выходить отсюда просто из-за слухов, чтобы все подумали, что я боюсь… – мое тело напрягается. – Я не могу застрять здесь, Арон. Я знаю, что я нужна тебе живой, чтобы остаться королем, но…

– Дело не в этом. Я же говорил тебе раньше: дело не в короне, – в глазах кузена на мгновение вспыхивает гнев. Потом он вздыхает. – Я люблю тебя, Адерин. Ты же знаешь, что это так, – он берет меня за руку. – Если ты не хочешь оставаться взаперти, то, по крайней мере, будь осторожнее?