Герой империи. Сражение за инициативу - Александр Михайловский

– Есть мнение, – наконец сказал Верховный, – что всему этому делу необходимо присвоить наивысший приоритет срочности. Вы, товарищ Василевский, в трехдневный срок должны определить, из состава каких стрелковых и танковых дивизий во внутренних округах мы наиболее безболезненно сможем изъять артиллерийские батареи и, быть может, даже целые дивизионы с готовой оргструктурой и командирами. Я имею в виду в первую очередь сорокапятимиллиметровые противотанковые пушки и дивизионные орудия калибром семьдесят шесть миллиметров. Зенитно-артиллерийские полки, вооруженные орудиями калибра восемьдесят пять и тридцать семь миллиметров, берите прямо из Московской зоны ПВО, немедленно грузите в эшелоны и по зеленой улице направляйте в Смоленск. Пока в небе присутствуют истребители с «Полярного Лиса», о существовании люфтваффе можно попросту забыть, поэтому на фронте эти зенитные пушки будут гораздо нужнее.

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Василевский, записав в блокнот поручение вождя, – все будет исполнено точно в срок и даже раньше.

– Очень хорошо, – кивнул Сталин, тоже сделавший пометку в своем блокноте. – После того как необходимые для изъятия подразделения будут определены, туда с предписаниями должны вылететь офицеры генштаба. Товарищ Ватила, только ваши имперские шаттлы и бомбардировщики смогут самым быстрым способом перебросить личный состав и матчасть из отдаленных уголков нашей страны в район проведения Смоленской оборонительной операции. Ведь, насколько я понимаю, у ваших бомбардировщиков имеется возможность перевозить в своих бомболюках не только бомбы, но и другие грузы?

– Разумеется, товарищ Верховный Главнокомандующий, – согласилась Ватила Бе, – вы только скажите, а еще лучше, покажите нашим серым, что нужно перевезти – и они тут же соорудят соответствующую подвеску, лишь бы это «что-то» влезло в габариты бомбоотсека.

Вождь сухо кивнул.

– Именно поэтому, – сказал он, – я и приказал самую габаритную технику отправить по железной дороге из Москвы, а вот остальное нужно собирать по всей стране. Но с вашей помощью мы сумеем сэкономить две, а то и три недели. Но это еще не все. Для подстраховки, в качестве резервного варианта, мы примем и ваш первоначальный план, – его исполнением займется товарищ Рокоссовский. Для этого подчиненную ему тринадцатую армию следует скрытно вывести из Бобруйского выступа и разместить на смоленском направлении в глубине обороны. Там же разместятся наши новосформированные танковые бригады товарищей Борзилова, Лизюкова, Катукова и Ротмистрова. Товарищ Рокоссовский, на вас ложится особая ответственность. В том случае, если немцы все же прорвут фронт, вы получите все необходимые полномочия, приравненные к полномочиям командующего фронтом – для того, чтобы осуществить резервный, а на самом деле первоначальный, план товарища Ватилы Бе. Подчиненные вам войска должны отрезать германские подвижные соединения от пехоты и снабжения и наголову их разгромить (как уже был разгромлен зарвавшийся нахал Гудериан), а потом с помощью подошедших резервов нанести поражение и остальным вражеским войскам на Смоленском направлении. Вам все понятно, товарищ Рокоссовский?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Рокоссовский, – все.

– Тогда, товарищи, – кивнул вождь, – цели определены, задачи поставлены, поэтому за работу! А ты, Лаврентий и ты, Вячеслав, останьтесь. Есть еще один важный разговор.

Там же, несколько минут спустя.

Сначала отключился голопроектор для телеконференций, потом кабинет покинули генерал Василевский и Малинче Евксина; и вот там остались только вождь и два его старых соратника.

– Итак, – сказал Сталин, кроша в трубку папиросу «Герцоговина Флор», – мы подошли к моменту, когда можно подводить некоторые предварительные итоги. И, если верить имперской разведке, они таковы, что кувырком полетел не только германский план Барбаросса. К нам так и не прилетел посланец президента Рузвельта Гарри Гопкинс, который должен был договариваться о ленд-лизе. И знаете, что мне ответила товарищ Малинче, когда я спросил ее, что бы это могло значить?

– Наверное, – ответил Молотов, – она сказала, что Советский Союз теперь пугает американских империалистов ничуть не меньше, чем Гитлеровская Германия?

– Верно, Вячеслав, – кивнул Сталин, – после того как мы официально объявили о подписании с товарищами из Галактической Империи соглашения о присоединении, многих в Британии и за океаном охватило, мягко выражаясь, беспокойство. Встревожился и наш восточный сосед. Самураям становится неуютно при мысли о том, что мы можем с ними сделать после того, как покончим с Гитлером. А что мы с ними покончим, ни у кого сомнений нет, даже в Токио.

– Постой, Коба, – спросил Молотов, – а откуда товарищу Малинче известны такие подробности? Мы, конечно, получаем кое-какую информацию по дипломатическим каналам, но я бы не стал утверждать, что знаю, о чем думают самураи.

– Дело в том, – сказал вождь, – что с того момента, когда «Полярный Лис» прибыл к Земле, имперские товарищи на полную мощность задействовали весь свой комплекс разведывательной аппаратуры. Для начала это было необходимо их военным для того, чтобы планировать собственные операции и ставить в известность нас о местоположении вражеских и наших частей…

– Есть сведения, – сказал Берия, – что многие командующие фронтами были крайне удивлены тем фактом, что ты, Коба, владеешь положением их войск даже лучше, чем они сами.

– И это тоже, – кивнул вождь и, чиркнув спичкой, в две затяжки раскурил трубку, – но еще больше их удивило бы то, что я знаю, кто из них добросовестно заблуждается, а кто врет мне намеренно. Обманывать товарища Сталина может оказаться себе дороже. Так вот, данные, которые использует тактический планшет, это только часть информационного потока, поступающего от их разведывательной системы. Полный объем информации доступен только социоинженерам. По словам товарища Малинче, их военным тактикам все многообразие сведений требуется редко, но и тогда они обращаются за консультацией к социоинженерам. Например, тогда, когда определяют на чужой планете район высадки, где их массированный десант встретит наименьшее сопротивление и наибольшую поддержку у местного населения.

– Насколько я понимаю, – задумчиво сказал Берия, – у нас тут дело зашло гораздо дальше, чем обычный десант на чужую планету. Можно даже сказать, Коба, что они нас захватили без единого выстрела.

– Или мы их взяли, – пыхнул клубом дыма Сталин, – и тоже без единого выстрела. Все синяки и шишки достались только Гитлеру, ну и еще некоторым товарищам, которые нам совсем не товарищи. Ты сам посуди, Лаврентий: выгода-то для нас взаимна. Без нас им здесь вряд ли кто-нибудь будет подчиняться, при том, что со своим немарксистским социализмом они не смогут ужиться ни с классическими капиталистами Европы и Америки, ни с японскими самураями, ни с нацистами Гитлера. Товарищ Малинче сказала, что как только при подлете к Земле они включили свою разведывательную аппаратуру, стало ясно, что в качестве исходного материала для построения их империи подходит только Советский Союз, остальные же общественно-политические формации годятся только под снос. А мы без них понесем слишком большие потери, что в результате заставит нас пойти на поклон к нашим злейшим врагам – британским и американским капиталистам. Вы оба имеете допуск к Синей Книге и должны помнить, сколько времени продлилась дружба между Советским Союзом и британо-американским альянсом после того, как гитлеровская Германия и самурайская Япония оказались разгромлены и польза от такого альянса стала неочевидной. ТОГДА прошло не более двух лет с момента победы над общим врагом, а былой дружбы как не бывало. Так, может, это и хорошо, что мистер Гопкинс не спешит в Москву уговаривать нас вступить в их Атлантический пакт? Есть мнение, что если дружба с англосаксами такая скоропортящаяся штука, то нам не стоит и пытаться ее начинать. Да что там далеко ходить: мы же помним их так называемое моральное эмбарго – американцы установили его против СССР за то, что он осмелился воевать с их марионетками белофиннами.