Прибежище богов - Александр Михайловский

– Ни за что, друг мой, ни за что! Боги, к твоему, вообще не испытывают никакого похмелья, ибо таково наше природное свойство. Твой же эликсир ужасно коварен, и как вы, смертные, можете только пить такой жидкий огонь? Стоило мне немного протрезветь и захотеть пить, как несколько глотков чистейшей родниковой воды снова отправили меня в алкогольный нокаут. И так было несколько раз, пока выпитая мною порция окончательно не рассосалась. А вот мерзавцу Гефестию – все как с гуся вода. Всю ночь он стучал молотом в своей кузнице, проклятый трудоголик, а наутро был свеж и чист, как будто вовсе и не пил вашей отравы. Так что уж извини, я пока воздержусь принимать твое предложение. Вот как только мне надоест моя вечная жизнь, тогда я сразу прихожу к тебе и напиваюсь до зеленых чертей.

– Хорошо, договорились, друг Гермесий, – ответил я, – как только возникнет такое желание – заходи, не стесняйся. Кстати, каким ветром вместе с тобой к нам занесло столь очаровательную даму? Что ей надо в обществе грубых мужчин, не расстающихся с оружием даже ночью, и неотесанных деревенских женщин, готовых в споре за мужика повыдергать сопернице патлы и выцарапать глаза?

– Какой ты недогадливый, друг Серегин, – укоризненно покачал головой Гермесий, – богиня любви к красоты могла явиться к вам только с одной целью – снять себе на ночь мужчину из вашего мира – как ты сказал, грубого и не расстающегося на ночь с оружием, то есть настоящего героя. Местные бессмертные ей уже приелись, ибо с каждым она делала это не раз и не два, а местные смертные все какие-то будто вареные, и не могут удовлетворить ее все возрастающих аппетитов.

– Знаешь, друг Гермесий, – ответил я, – все настоящие герои уже разобраны женщинами, и как ты уже, наверное, понял, без драки их не отдадут. Но… – я задумался, вспомнив про Антона, – у нас есть еще один мужчинка, правда, не такого высокого сорта, как мои парни, но совершенно одинокий, и, стало быть, совсем ничей.

Как оказалось, Венера-Афродита тоже прекрасно слышала наш разговор.

– Мужчинка, и при этом совсем ничей! – воскликнула он глубоким грудным контральто, которому позавидовала бы любая оперная дива. – Разумеется, беру! Заверните скорее и выпишите счет, мне надо идти…

– Нет! – сказал я, – на вынос не даем, будьте добры употребить его или здесь, или никак. Кстати, его еще надо уговорить, он ужасно скромный и застенчивый.

– Ах, какая прелесть, – всплеснула руками Венера-Афродита, – давайте же его скорее сюда, я его уже заранее люблю.

– В такие минуты она их всех любит, – пробурчал Гермесий, – зато потом главное – вовремя сбежать, чтобы тебя не задушили в объятьях или не прибил ревнивый муж.

– Это ты по своему опыту рассказываешь? – поинтересовался я.

– Ага! – кивком подтвердил тот, – молодой был, беспутный, польстился как-то раз на симпотную внешность пару тысяч лет назад, и потом очень долго жалел. Кукла – она и есть кукла.

– Ну хорошо, – в ответ кивнул я, – только мне хотелось бы знать, многих ли любовников своей любвеобильной женушки сумел пришибить ревнивец Арес?

– Немногих, – немного подумав, ответил Гермесий, – почитай что и никого. Такого тормоза как он, еще надо бы поискать, поэтому, пока тот разогревался угрозами, большинство успевало сбежать, а меньшинство надеть броню и вооружиться, после чего навалять самому Аресу по первое число. Ты думаешь, Одиссей ранил его при Осаде Трои в общем бою? Как бы не так! Гомер был слепой, он и не того бы мог еще сочинить. Драчка между Одиссеем и Аресом состоялась как раз над ложем распростертой в неге Афродиты, так что ему не впервой быть битым любовником своей жены. Знал ведь, старый дурак, на ком женился!

– Попрошу без инсинуаций, – воскликнула Афродита, – дарить мужчинам любовь – это моя основная обязанность, чего бы там ни думал про себя мой муж. Когда мы поженились, о любви речь совсем не шла, а были лишь взаимные обязательства. Кстати, в нашем брачном контракте не указано, что я должна вести себя как монашка, да и мой муженек тоже не стесняется валять по сеновалам разных пейзанок. А они, между прочим, потом от него рожают и приносят домой это нарожденное в своем подоле. Вы думаете, из-за чего вы, смертные, такие воинственные? Вот то-то! Виновато Аресово семя. И кстати, где мой милый? Почему он не подойдет ко мне и не обнимет свою ненаглядную?

Забившийся подальше в тень от света костра Антон при этих словах покраснел и неуверенно встал, комкая в руках свою знаменитую кепку. Трудно было понять, доволен он или нет – возможно, решил, что над ним, как всегда, подшучивают.

– Если этого красавца вам будет мало, – из чистого озорства сказал я Венере-Афродите, – то у нас есть еще один такой же, и тоже из внешнего мира. Целый техник-прапорщик Андрей Пихоцкий. Андрюша, а ну-ка тоже встань и покажись даме!

Прапорщик Пихоцкий тоже смущенно встал и галантно поклонился богине (чем привел в ступор свою начальницу), после чего Венера-Афродита, засияв, захлопала в ладоши.

– И его мы тоже на вынос не даем, – добавил я, – пользоваться телом можно только здесь, так как он ценный технический специалист, а не абы кто.

– Ой, как замечательно! – воскликнула богиня любви, – вы говорили, что тут для меня не найдется и одного мужчинки, а их оказалось сразу двое. Идите ко мне, мои милые, не бойтесь. Я целую ночь буду жарко любить вас обоих. Двое мужчин сразу – это же настоящий вечный двигатель, чего бы там ни говорил этот зануда Гефестий.

Птица после этих слов богинюшки чуть было не поперхнулась кашей. Не дай-то Бог, эта венерическая оторва устроит здесь эро-шоу прямо на глазах у детей и почтеннейшей публики. Вот, точно – уже готовится раздеваться, чтобы немедленно приступить к процессу. Да и раздеваться по местной моде там всего ничего – развязать пояс и расстегнуть фибулу на левом плече, и все – готов разврат. Мы так не договаривались – нам надо только убрать со сцены всех посторонних, чтобы без помех потолковать с Гермесием насчет той причины, согласно которой он таскает нам на смотрины различных богов и богинь. Не может же быть такого, чтобы он делал это из любви к искусству? И почему они все время являются к нам в положении риз, после попойки у Дионисия?