Белый тигр - Александр Михайловский

– Н-нет… – покачал юноша головой, – хотя… я все вспомнил, – он просиял и начал быстро говорить: – Я ведь в тот день за лосенком пошел. Он меня слушался, этот лосенок! Это было так странно… Да только не успел я к нему подойти, опасность какая-то рядом мне почудилась. Я ему, лосенку, молча приказал убегать, ну а потом эта рысь сразу на меня напала…

Он замолчал, глядя то на старуху, то на зверят, что жались друг к другу, недовольно урча. Ведунья выжидательно смотрела на него, и он понял, чего она ждет. Он сделал полшага вперед и вытянул перед собой руку. Затем издал такой же шипяще-свистящий звук, что слышал от Вейницы, и сказал:

– Не бойтесь! Я вас не обижу. Подойдите ко мне…

И дикие детеныши одного из самых опасных хищников послушно подошли к юноше. Они терлись о его ноги – маленькие, теплые, трогательные в своем детском очаровании. Чаян бросил на ведунью вопросительный взгляд; та ответила легким кивком. Княжич наклонился и потрепал малышей за шею, отчего они довольно зажмурились. Ощущение от прикосновения к теплой шерстке было настолько необычным, что княжич, потрясенный доселе неведомыми чувствами, выпрямился и тихо проговорил:

– Мне так жаль, что я убил их мать… Но она сама напала на меня.

– Все правильно, – успокоила его старуха. – Человек – господин над тварями, а не наоборот. Человек всегда должен побеждать. Главное – не убивать без нужды. Убивать ради развлечения – это предел человеческой низости, и такое злодеяние никогда не останется безнаказанным, – старуха воздела руки кверху, – боги накажут такого человека.

– Разве можно убивать ради развлечения? – изумился юноша.

– Поверь, добрый княжич, люди еще и не такое способны… – с горечью промолвила ведунья, – тебе еще предстоит столкнуться с разными проявлениями подлости и низости людской – и главное, чтобы ты сам при этом не потерял чистоту своей души… А еще вред душе человеческой приносит невежество… Люди судят по поверхности, не стараясь заглянуть вглубь. Поэтому мой тебе наказ, княжич – имей глубокий взгляд на все, что происходит в этом мире. Умей заглянуть туда, куда другие не в состоянии.

Юноша решил позже подумать над словами старухи; сейчас же его интересовало другое.

– Что же с ними делать? Они ведь погибнут, если останутся в лесу… – он с сожалением смотрел на рысят, что затеяли у его ног веселую возню.

– Возьмешь их с собой, – сказала Вейница, словно это было само собой разумеющееся, – пусть в тереме соорудят что-то вроде клетки. Теперь ты за них отвечаешь… – она помолчала, а затем добавила: – Я ведь их только днем отпускала в лес погулять. Ночью слишком опасно, поэтому они ночевали в твоем шалаше… Да-да, прямо у тебя под бочком, – она улыбнулась, видя, с каким недоверчивым удивлением смотрит Чаян на зверенышей. – Энергия животных целебна, знай это – твои раны будут заживать быстрее…

К тому времени, когда истекли три седмицы и настал срок возвращаться в поселение, юный княжич почти полностью восстановил свои силы, и его раны хорошо поджили – все благодаря чудодейственным снадобьям старой знахарки, которая продолжала ухаживать за ним. Часто юноша задавал себе вопрос – каким образом Вейница очутилась рядом с его жилищем как раз в тот момент, когда ему нужна была помощь, когда он находился на краю неминуемой гибели? Почему именно она? Много раз вопросы эти готовы были сорваться с его губ – но всякий раз что-то удерживало его от этого. Глядя на старую ведунью, видя ее поразительные глаза, в которых, казалось, жили тысячи древних тайн, он не решался обратиться к ней с тем, что его интересовало. А еще он хотел сам поразмышлять над этой загадкой. Но после. Сейчас он все еще выздоравливал после рысьих когтей, и от усиленных дум его голова начинала кружиться. Да и глаза ведуньи будто бы говорили ему: «Не спеши… Слушай, смотри, созерцай…»

Вейница не была многословна. Она произносила слова лишь в том случае, когда это было действительно важно. И Чаян, которого поначалу удивляло нежелание старухи разговаривать, постепенно стал понимать, что таким образом она учит его воспринимать мир всеми своими чувствами. А главное – находить ответ самому, прежде чем он будет дан в виде слов. Бывало, поднимала она к небу лицо и стояла так, закрыв глаза и слегка шевеля губами; и юноша, замирая в благоговении, понимал, что так общается она с богами или духами. И он тоже пытался разговаривать с небожителями; и очень часто они ему отвечали. Нет, ответы богов воспринимались им не как слова, но как снизошедшие откровения. Их нельзя было облечь в форму речи, но каждый раз после такого откровения княжич чувствовал себя другим, как будто немного повзрослевшим. И однажды он с необычайной ясностью понял, как Вейница нашла его. Понял – и возрадовался. И тепло стало на его сердце, и наполнился дух его любовью, покоем, уверенностью и готовностью выполнить то, что предначертали ему боги… Что это будет – он и сам пока не знал, но чувствовал, что когда-нибудь это непременно откроется ему…

– Ну что, княжич… – сказала Вейница в то утро, когда ему предстояло возвращаться. – Тебе пора. Возвращайся в селение. А я пойду к себе… Путь мой не близок.

– Спасибо тебе, бабушка Веюшка, – проникновенно произнес юноша. – Доброту твою вовек не забуду, жизнью обязан я тебе, теперь ты – моя вторая матушка…

И он со всем почтением поклонился в ноги старухе. А она смотрела на него, и глаза ее лучились материнской нежностью к этому мальчику, который уже сегодня к вечеру будет посвящен в воины – а следовательно, станет взрослым мужчиной. Знала она и то, что теперь связывает их навеки неразрывная нить…

Напоследок повесила она на его шею амулет – небольшой белый округлый камень, оплетенный шнурком; затем, едва шевеля губами, произнесла что-то, прикрывая амулет ладонью. И только после этого она, благословив княжича, отправилась к себе домой.

Глава V. Возвращение из леса. Окончание обряда Посвящения. Чаяна, согласно обычаю, нарекают другим именем. Ночь, костер, новопосвященные выбирают себе пару. Влюбленная девушка уводит юного княжича в луга

Юноши возвращались из леса. Селяне встречали их, возбужденно гомоня и щедро охаживая палками и кнутами. Таким образом, согласно обычаю, они выбивали из вернувшихся «звериный дух». После этого мальчикам предписывалось посетить баню и, обрядившись в чистые одежды, выйти ввечеру на холм перед святилищем, чтобы завершить Посвящение.