Перелётный жених. Книга вторая - Стасс Бабицкий

– Как я могу помочь? – пролепетал Лев. – Я же ни разу не гонщик, тем более на собаках.

– В гонке брату помощь не нужна, он с пяти лет самостоятельно правит упряжкой, возит туристов, а наш дед – легендарный каюр Апайя, который объехал всю Гренландию на собаках, – научил его своим премудростям. Ну и хитростям, наверняка. Поэтому Нанухак выиграет гонку с завязанными глазами. Но чтобы Альгги об этом узнала, нужно привлечь ее внимание, а значит, внимание всех жителей Иллулисата без исключения. Для этого нужна звезда, – стюардесса угрюмо ткнула Льва под ребро. – Другой звезды у нас нет. А про твое участие в гонках напишут в нашей местной газете, расскажут по радио и да, в Интернете ты соберешь очередной миллион лайков. Так Перелётный жених поможет Недолётному жениху – моему братишке.

«Заполярный ездок». Закрытая группа

23 апреля, 4: 21

Насалыык, Гренландия

Присоединился: Лев Мартынов

Деревенька сиротливо жалась к воде. Редкие домики ползли от берега в глубь острова, но вскоре натыкались на высоченный забор. Дальше хода нет. Жизни нет. Только ледяная пустошь.

– Туда мы и рванем, Лейф! – азартно прокричал Нанухак, встречавший их на пристани. – Сто километров на собаках. Пятьдесят до базы спасателей, и столько же обратно. Ты таких ощущений еще никогда не испытывал!

– Да, здорово, – ответил Лев без особого энтузиазма.

Ему хватило айсбергов. Все эмоции замерзли, и двигался он на автомате. По скользкому трапу. По длинному пирсу. По ломкой корке сугробов на окраине, поминутно проваливаясь чуть не до колен. По широкой колее, заменяющей улицу. По унылому двору, к покосившемуся сараю.

– Хьёрр! Хьёрр! – приговаривал Нанухак, снимая замок и щелкая засовами. – Выходите, зверюги. Засиделись, небось!

Дюжина больших псов выскочила веселой гурьбой, тявкая от восторга, покусывая хозяина, тыкаясь широкими лбами в его колени. Уши торчком, хвост завит кренделем. На затылке и спине, вдоль хребта, темно-серая линия, к бокам сползает в рыжину, а брюхо и ноги белые – как будто они в снегу по грудь пробежались, но отряхнуться забыли.

– Какие странные хаски.

– Хаски? Нет, это калааллит кимьят… Гренландские лайки. Подходи знакомиться. Они умные, без команды не укусят.

Лев шагнул в меховой круг, присел на колени, выставляя руки вперед, и фальшиво-приторным голосом затянул:

– А кто хороший песик? Кто хороший песик? Подходи гладиться!

Прежний опыт общения с соседским пуделем тут не помог. Черные носы презрительно сморщились, обнажая клыки. Лайки смотрели исподлобья, без малейшего намека на дружелюбие, а самая крупная приблизилась и фыркнула прямо в лицо. Он успел заметить, что глаза у собаки небесно-синие, хотя у всех прочих – угольки.

– Ох, ты и выдумал! Ох, насмешил! – из дома вышел седой эскимос, скрюченный то ли от возраста, то ли от хохота. – Ктоха-рожи-пёзий, – передразнивал он льстивое сюсюканье, – Ходи глядь-ица!

– Дедушка! – обрадовался Медвежонок. – Знакомься, это Перелётный жених, про которого тебе Нигугайк рассказывала. А это великий каюр Апайя! Победитель семи весенних гонок подряд.

– Ой, когда это было, – притворно смутился старик. – Сила ушла из моих рук. Могу лишь туристов вдоль забора покатать, а им и того достаточно – агукают, как дети малые. В настоящей гонке все по-другому. Ты не едешь, ты летишь. Скорость такая, что ветер сдирает кожу с лица. Скоро сам узнаешь!

– Не пугай, – улыбнулся внук. – Давай-ка лучше собак напоим перед стартом. Пора уже запрягать.

Каюр кивнул и выволок на крыльцо бидон. Нанухак уже держал наготове жестяной таз.

– Молоко с рыбьим жиром, волшебная смесь для бодрости. Как эти ваши… Э-э-э-э… Энергетики!

Лайки виляли хвостами, лакали по очереди, не толпясь, и не отталкивая друг друга. Пятеро уже улеглись на снег, облизываясь. Три пса терпеливо ждали в стороне. Сразу видно – это не бродячая стая, а слаженная команда, где у каждого есть определенная роль.

Нанухак выкатил из сарая нарты. Не привычные глазу легкие плетенки, как показывают в кино. Эти напоминали оранжевую байдарку, поставленную на салазки.

– Угадал, рожи-пёзий, – Апайя плеснул добавку из бидона и захихикал, вспоминая недавний конфуз. – Если сани провалятся под лед, то превратятся в лодку, и вы не утонете.

– И часто это… Под лед уходят? – напрягся Лев.

– Всякое случается, – хмыкнул старик. – Белая земля коварна и непредсказуема.

– Не пугай, – снова улыбнулся внук. – Этого парня назвали в честь лучшего из викингов [12 - Лейф Эриксон – легендарный правитель Гренландии. Первым из викингов пытался завоевать Северную Америку. ]. Он облетел всю Европу. У него в груди огонь, отважное сердце!

Да-да. Но сейчас это сердце укатилось куда-то в пятки и замерло там, пропуская удары. Чтобы скрыть предательскую дрожь в руках, пришлось ухватиться за огромное кольцо в носу лодкосаней.

– Чт-то за шт-тука?

– Страховка. Вот сюда, – молодой эскимос показал на верхний полукруг, – крепится упряжка. А здесь, – палец ткнул в основание, – два зажима. Когда придет нужда, дергаешь рычаг, – видишь, слева торчит? ! – и собак отпускаешь.

– Зачем?

– Ну как. Если провалимся под лед, то лайки в холодной воде долго не протянут. Начнут тонуть и нас утянут. Поэтому отпускаем, надеемся, что они сами сумеют выбраться.

– Сумеют?

– Не переживай ты так, – тяжелая ладонь ободряюще впечаталась в плечо, словно они в салочки играли. – Прокатимся, развлечемся. Это весело!

Лев Мартынов: -(приближает приход весны

23 апреля, 8: 52

Где-то в Гренландии

Нет возможности опубликовать, запись будет сохранена, как черновик

Очуметь как весело! Ухохотаться прям…

Почти час он пролежал на животе, щуря глаза от летящего в лицо снега. Чуть проморгаешься и можно разглядеть два хвоста замыкающих упряжку кобелей. Ох, если бы только хвосты! А в следующий миг новая порция: собачьи лапы взметают снежную пыль, с неба падает колючая крупа, по бокам крутит вихри ледяной ветер – даже не знаешь, откуда именно шмякнет.

Лев пытался ехать сидя, но спустя пару миль сдался. Позвоночник гудел, отсчитывая каждую встреченную кочку, зубы клацали, боль резала затылок на ломтики. В нартах относительно комфортно лишь на запятках, с вожжами в руках, но там ему дали постоять только во время нудного обряда. Морщинистые старухи обламывали сосульки с ворот и рисовали ими узоры на спинах каюров – овалы, восьмерки, косые кресты. При этом пели шамкающими ртами что-то заунывное, вроде пугачевско-орбакайтеевской «Метели». Когда уровень тоски начал зашкаливать и заныли зубы, появились юные красавицы. Ну, как красавицы. По-прежнему, на любителя. В Москве, и даже в Балашихе, их котировки стремились бы к нулю. Но здесь, среди вечных льдов… Парни приосанились, захлопали в ладоши. Девушки достали из-за спин хворостины. Стеганули прямо по ледяным рисункам, да больно так! Хоть смягчила удар меховая куртка, а слезы выступили. Тут все начали кричать по-своему, но и без перевода ясно: гори, гори, ясно! Магия зимы разрушена, весну выкликают.