Перелётный жених. Книга первая - Стасс Бабицкий

– У нас всегда дождь, – ухмыльнулся датчанин. – Зимой холодный, весной теплый, а летом даже горячий.

Илта Хейкилля отметила на фото Льва Мартынова. Добавить в хронику.

На прощанье сделали совместное селфи у клумбы. Не успели сказать «сы-ы-ыр», а с неба уже упали первые крупные капли, расплываясь по экрану смартфона, наполняя чашечки только-только проклюнувшихся крокусов – желтых и фиолетовых. Илта поцеловала Льва в щетинистый подбородок.

– Когда все закончится, приезжай в гости. С Алиек… сандрой.

– Она чудесная, дружище, – тряс его руку Торбен. – Ради такой девушки стоит облететь целый мир!

Сташек Долиньский оставил комментарий к записи Льва Мартынова:

«Холера! Возьми трубку! »

Телефон в кармане снова завибрировал. Уже в третий раз. Номер абонента скрыт. Отвечать не хотелось. Может это Интерпол, запеленгуют и пиши пропало. А если приятель Жука? Ну как приятель, скорее, подельник. Хотя чья бы свинья хрюкала… Сам-то не без греха. Бежишь, перепрыгивая с облака на облако, пытаешься отсрочить неизбежное. Но ведь рано или поздно сила гравитации доберется до тебя. Приговаривая: а где это мой Левушка, а вот он, мой Левушка!

Падать придется долго, страшно и, в итоге, больно.

– Алло.

– Наконец-то, ответил! Dzien dobry [7 - Добрый день (польск. )]. Это Сташек. Откуда тебя забрать? – он говорил по-русски, словно жевал кашу, впрочем разобрать можно.

А можно ли доверять?

Жук хоть и сукин сын, но нашенский, связан со Львом общим делом. Перед глазами беглеца нарисовалась пухлая папка с белыми шнурками на боку и тиснением «Следственный комитет Российской Федерации. Дело No__». Тьфу, тьфу, не дай Бог! А незнакомый пройдоха из Дании продаст его за несколько местных крон, не моргнув глазом. Нельзя об этом забывать, ни на минуту. Да и вообще, те кто меньше верят людям и всегда ждут подвоха от окружающих, живут гораздо дольше, чем наивные простофили.

– Я не смогу произнести название этой улицы даже под пытками, – Лев укрылся от дождя в какой-то арке, поискал глазами ориентир. – О, тут есть фонтан!

После пары уточняющих вопросов, поляк сказал «Jasne [8 - Понял (польск. )]» и отключился.

Лев Мартынов -> > путешествует в Христианию

5 апреля, 16: 42

Копенгаген, Дания

Доступно: Сташек Долиньский

Ярко-синее небо опрокинулось на спину и заплескалось в неглубоких лужах. Дождь выжал из тучек все возможные капли и теперь ждал, пока приятель-ветер пригонит новую партию. Лев не спешил выходить из уютной подворотни, отсюда удобнее наблюдать. На какой машине приедет Сташек? Логика подсказывала: аферисты всегда пускают пыль в глаза, значит стоит обращать внимание на дорогие Мерседесы или БМВ. Страх же сжимал сердце (и некоторые другие мышцы) при виде бело-синих Фольксвагенов с надписью POLITI [9 - Полиция (датск. )] и мигалками. Мимо фонтана они сновали с завидным постоянством.

Но поляк удивил.

– Велосипед? !

– Так, – кивнул Долиньский. – В Дании транспортный налог огромный, могут насчитать больше, чем сама машина стоит. Народ, в основном, и выбирает два колеса, вместо четырех. А в нашем деле необходимо сливаться с толпой и не привлекать к себе внимания. Rozumiesz? [10 - Понимаешь? (польск. )]

Лев присматривался к новому знакомцу. Светлые волосы торчат во все стороны, будто развороченный сноп сена. Борода с четко простриженным контуром усов, такая же могла быть у Чехова, заделайся писатель хипстером. Красные кеды и очки с оранжевыми стеклами. Таких велосипедистов в Копенгагене сотни, легко растворяться в толпе.

– А дальше? Повезешь меня на багажнике?

Оба представили эту картину и улыбнулись.

– Не-не! На автобусе доберемся, остановка за углом.

Сташек прислонил велосипед к стене дома и махнул рукой: догоняй.

– Подожди! Ты что, оставишь прямо на улице? Украдут ведь.

– В Москве или Кракове украдут, w jednej chwili [11 - Моментально (польск. )]. А в Дании за это дают год тюрьмы. Конечно, их застенки не страшнее пряничного домика, но год жизни терять из-за дешевого велосипеда никто не захочет. На то и расчет.

Лев не стал уточнять, откуда пану известно о здешних исправительных учреждениях. Знает и знает, подумаешь. Куда интереснее было выспросить про Христианию. Коммуну хиппи, захвативших лет сорок назад полуразрушенные армейские казармы и сумевших сделать на их месте независимое королевство. Островок свободы, равенства и братства.

Make love, not war [12 - Занимайтесь любовью, а не войной (английск. ) – девиз хиппи. ].

Бла-бла-бла.

– На самом деле, разогнать могли за полдня. Бульдозером бы отутюжили, чтоб и следа не осталось. Но хиппарики быстро договорились с мэрией и полицией о совместной выгоде, – Сташек потер палец о палец, пересчитывая невидимые купюры.

– Взятки?

– Oczywiscie [13 - Конечно (польск. )], без них не обошлось. Но обнаружилась и явная выгода для города: туристы толпами повалили в коммуну, курнуть травки или вкусить еще какой дряни. А покуролесив вволю, они шли ночевать в гостиницы респектабельной части Копенгагена, где оставляли кучу денег. Аэропорт, вокзалы, музеи, торговые центры, – у всех выросла прибыль. А что еще бюргеру для счастья надо? Полиция тоже смекнула: нужно обнести злачное место стеной и избавить себя от хлопот. Пусть укурыши и хулиганы кучкуются в этом квартале, а не расползаются по городу. Один большой гнойник на заднице предпочтительнее россыпи мелких прыщей по всему лицу.

Лев понимающе кивал головой, – любое безобразие, которое власть не может побороть, проще всего узаконить. Хотя бы на словах.

У входа в царство медитативного пофигизма на двух столбах висело предупреждение: «Внимание! Вы покидаете территорию Евросоюза». Граница. Но ее никто не охраняет. Нет замков и решеток. Паспортный контроль? Да вы с ума сошли! Здешний люд против любого контроля и паспортов. Живи и дай жить другим, как завещал великий Леннон. Или Маккартни? Не важно, брат. Оба молодцы.

Ароматный дымок плыл над улицей, подгоняемый серебряными переливами двух гитар и медью простуженного саксофона. По стенам разбегались граффити, в основном цветы, фрукты и кислотно-причудливые узоры. Кое-где чернели надписи. Смотрелись они нелепо, как таблетка активированного угля в коробке леденцов. Льву бросилось в глаза самое популярное русское ругательство, выведенное на уровне второго этажа, причем вместо точки над Й талантливый художник изобразил герб СССР.

Люди, живущие в Христиании, были под стать своим домам. Разрисованные. Руки, плечи, груди, лица – все, что не скрывалось от посторонних глаз и весенних сквозняков, – заполняли татуировки. Это выделяло местных в любой толпе туристов, это и еще пустой взгляд. Тотальное отсутствие интереса к окружающему буйству красок. Такое равнодушие присуще черно-белым телевизорам, когда они показывают новую серию «Звездных войн». Или бразильский карнавал…

Довольно часто встречались знаки, сделанные по типу дорожных: перечеркнутые машины, шприцы и кулаки. Даже в хипповском раю, где на каждом шагу пахнет свободой (аж в горле уже першит), существуют запреты. Скажи нет дракам и тяжелым наркотикам! А машину оставь за воротами. С нарушителями не церемонятся: гонят взашей обратно в Копенгаген, где законов, правил и условностей несоизмеримо больше.

Они прошли центральную улицу до самого конца, свернули к белоснежному дому. Строгому и серьезному, словно медсестра в дурдоме. Никаких украшений, лишь крылечко из трех ступенек с кованными перилами да неброская вывеска «Trofaste hustru».

– «Верная жена», – перевел Сташек с датского. – Твое новое жилище.

– Гостиница?

– Лучше. Это бордель.

Лев Мартынов: -(теряет ориентацию

7 апреля, 10: 26

Христиания, Копенгаген

Закрытая запись

Проснуться в незнакомом месте от дикой головной боли и с похмельно-высохшим языком.