Перелётный жених. Книга первая - Стасс Бабицкий

Вот как вышло, что они заказали еще водки и шампанского. Один лишь Торбен потребовал кофе, да покрепче. Чашку немедленно и наполните этот походный термос.

– Мне же всю ночь за штурвалом!

Лев колебался: лететь или не лететь. Вот в чем вопрос. Просидеть три месяца в Финляндии, на конспиративной квартире – удовольствие не ахти. Да и засветился он по глупости, полиция точно искать начнет, все камни переворачивать – не заполз ли куда, проклятый «мистер Иванов». В каждую щель заглянут, в каждую трещинку. Закроют вокзалы и аэропорты, может быть уже… Так смысл упускать последний шанс? ! Но главное, не хотелось увязнуть в долгах и попасть в зависимость к Сашке. Потому что долг платежом красен. И однажды кредитор попросит помочь в каком-нибудь гадком дельце, отчего Дев увязнет в трясине еще глубже. У, Жучара! А тот подмигивал и толкал ногой под столом, забывая что поверхность стеклянная, постоянно твердил по-русски:

– Христиания, братиш! Христиания!

– Заело пластинку, – огрызнулся Лев. – Давай еще вспомни: Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…

Сашка послушно нахмурился, вспоминая карту мира. Потом плюнул в сердцах.

– Ты, правда, не понимаешь? Христиания – отдельное государство, властям Дании не подчиняется уже лет сорок. Спрячешься гораздо надежнее, чем в Хельсинки. Ведь если Родина прикажет, сам понимаешь, за тебя возьмутся всерьез и консервы не спасут. А Христиания – свободный город, че!

– Свободный, говоришь? Но ведь Дания – тюрьма.

– Для тебя вся планета – следственный изолятор, – не слишком дипломатично отрезал дипломат.

Теперь, всесторонне обдумав положение дел, он стремился поскорее избавиться от залетного гостя. Иначе арестуют Льва, потянут за ниточку и весь клубок размотают. А Жукову с тех лесных денег тоже капнуло на счет в банке. Крохи, конечно, но…

– Ты лети, братиш, а я пока спишусь с одним тамошним умельцем… Поможет тебе добраться до нужного места. Сташек приятный парень, хотя и поляк. Надо узнать у наших добрых самаритян, во сколько приземлится в Копенгагене их самолет.

Последние слова Сашка сказал по-английски, чтобы два раза не повторять.

– Нет, что вы! Торбен не умеет рулить самолетом, – с нордический спокойствием ответила Илта. – Мой муж рулит… Ilmalaiva! [5 - Дирижабль (финск. )]

Ей страшно нравилось подчеркивать статус замужней женщины. Кроме того, она не знала, как сказать по-английски…

– Ого! – Жук вытаращил глаза. – Ты полетишь на дирижабле!

У вас никогда не возникало ощущения, что все вокруг – кино? ! Этот нереально-долгий день словно выписан сценаристами, довольно толковыми, но обожающими штампы. Тревожный телефонный звонок. Арест шефа. Выдуманная невеста. Беги, Лева, беги! Реальная жизнь редко бывает такой… Концентрированной, что ли. А сейчас он почувствовал себя героем мультфильма: мало того, что в нужный момент появились бескорыстные люди, готовые подвезти его в Данию, и у них, – нет, вы подумайте! – есть дирижабль. ДИРИ, мать его, чертов ЖАБЛЬ! !! Откуда в двадцать первом веке взялось чудо из далекого прошлого?

А бескорыстные люди как раз это и объясняли. Торбен на паях с приятелем купил немецкий дирижабль – не антикварный, заштопанный в тридцати местах, а новенький, ручной сборки, да-да, их еще строят! Уже два года он устраивает воздушные прогулки, катает туристов и местных богатеев над Копенгагеном. Полностью разделяя романтический настрой своей половинки (ja, ja, min lille havfrue [6 - Да, да, моя маленькая русалка (датск. )] – тут они, конечно же, поцеловались), датчанин выбил официальное разрешение на свадебный перелет для двоих над Балтийским морем. Конечно, взять еще одного пассажира означает нарушить закон, но чего не сделаешь ради большого и светлого чувства.

Торбену Клеменсену и еще 279 пользователям

нравится публикация Льва Мартынова.

– Отец вашей невесты имеет полные карманы денег, но у него пусто здесь, – Лев ожидал, что летчик постучит по голове, но тот приложил руку к сердцу. – Нельзя запрещать дочери быть счастливой! Для меня большая честь помочь обрести любовь вам с… Как ее зовут?

Вопрос не вызвал бы заминки в трезвом мозгу – все просто: назови любое имя, никто не проверит. Но пьяный мозг всегда немножко на изнанку вывернут, или даже множко. По закону подлости в тот же миг все имена стерлись из памяти. А ведь звали же как-то маму, первую любовь, космонавта Терешкову… У-у-у, да ты поплыл, братишка. Сломался. Если невинное любопытство и дружелюбный тон из колеи выбивают, то что же будет на допросе? ! А ты туда непременно попадешь, если новые скандинавские друзья раскроют твое вранье. Хватит щипать себя за ухо. Соберись!

Лев в панике уставился на приятеля, – чего молчишь, Жук, давай выручай. И тут же сообразил. Ухватился за соломинку.

– А-а-александра!

– Ой, милота: Лев и Алиек… сандра, – протянула Илта почти без запинки. – Хотя у финнов есть примета, что для гармонии в семье имя мужа должно быть длиннее, чем имя жены.

Она погрустнела на секунду, но в день свадьбы настроение всех невест постоянно стремится вверх, подобно пузырькам в шампанском.

– Но вы же не финны! На вас примета не действует, – просияла Илта. – А сколько лет Алиек… сандре?

Снова паника. Лев вцепился в мочку уха, но проверенное годами средство не помогало. Зато очнулся Жуков, которому «намеки» приятеля оттоптали обе ноги.

– Лучше скажите, не опасно ли на вашем дирижабле через море лететь? – перевел он тему. – Это ж часов двенадцать…

– Вообще-то десять. А дирижабли не опасные. Раньше опасные, теперь нет…

Торбен не только говорил, но и показывал: взял из хлебной корзинки белую булочку и «полетел» над столом.

– Сто лет назад баллон заполняли водородом и иногда, довольно часто… Происходил взрыв.

Он разорвал булочку на три части и стал есть, окуная в кофе.

– Теперь в баллоне гелий, – продолжил летчик с набитым ртом, – он не взрывается.

– А если мотор заглохнет, мы рухнем в море? – придется лететь в любом случае, Лев уже смирился, но инстинкт самосохранения снова высунул свою древнюю чешуйчатую мордочку из черепашьего панциря.

– Не-не-не, – датчанин уверенным щелчком загнал страхи обратно, в поздний палеозой. – Ты, Лев, можешь нарушить законы своего государства… Зачем побледнел? Я же так, к слову… Прости мою бестактность! Кто угодно может нарушить законы своего или чужого государства, но законы физики незыблемы. Дирижабль – это летательный аппарат, который легче воздуха. Моторы заглохнут, он полетит на баллоне.

Торбен посмотрел на часы и одним глотком допил кофе.

– Пора отправляться, иначе не впишемся в полетный график! А радары, истребители, ПВО – все точность ценят, за опоздание могут наказать и сбить. Счет, пожалуйста!

Официанта перехватил Жуков, гордо размахивающий бумажником: Россия – щедрая душа.

– А где же… – новоиспеченный пассажир дирижабля тоже забыл, как эта штука называется на иностранных языках (Плант, Пэйдж, лестница в небо… Но не вспомнить, хоть порвись на британский флаг), поэтому обрисовал руками продолговато-выпуклый силуэт.

– Прямо над нами, – Лев решил, что теперь он точно угадает, куда укажет летчик. По логике: на потолок. Но Торбен махнул рукой влево, где за резным шкафом притаился выход на крышу.

Отель строили в 1930 году, поэтому на самый верх «Башни» архитекторы воткнули высокий шпиль, а точнее – причал для модных в ту эпоху дирижаблей. Лев увидел его, несмотря на дождь ливший уже сплошной стеной. Крыша была относительно сухой, потому что пол неба закрывала огромная сука.