Христофор Колумб - Игорь Ноздрин

В 1959 году возле мыса Гелидони в заливе Анталия на побережье Турции раскопали финикийское торговое судно, построенное 1250 г. до н. э., которое позволило представить, на каких судах плавали мореходы фараона Нехао. Первые финикийские торговые корабли, подобно египетским судам, не имели киля и шпангоутов. Посреди корпуса из досок кедрового дерева высилась мачта с прямоугольным парусом, закрепленным на верхней и нижней реях. Прочные древесные породы не росли в Египте, поэтому мастера использовали для строительства судов двухметровые доски шириной в двадцать сантиметров из сикоморы или акации. Применение кедра позволило финикийцам увеличить размеры кораблей. Их длина доходила до 30 м, ширина – до 10 м, осадка составляла 2 м, что соответствовало средним португальским каравеллам конца XV века. Нос финикийского корабля украшала деревянная резная голова лошади, корма заканчивалась рыбьим хвостом. Маленькие суда не имели палубы, плавали днем, ночью их вытаскивали на сушу. Каждый корабль имел весла.

В правление фараона Нехао финикийские суда оснащали шпангоутами и килем, создававшими обтекаемую форму. Весла применялись в безветрие и для маневров в портах и устьях рек. На крупных кораблях появилась палуба с леерным ограждением. В Сидоне археологи обнаружили на саркофаге рельефное изображение финикийского судна с двумя прямоугольными парусами. Первый находился на грот-мачте с марсом наверху, второй (меньше размером) – на наклонном фоке. Убедившись, что такой парус позволяет идти вперед при боковых ветрах, повышает маневренность судна, римляне поставили его на своих кораблях. Финикийские суда эпохи фараона Нехао представляли вполне маневренные мореходные корабли, способные совершать дальние плавания.

Для военных действий финикийцы использовали длинные остроносые биремы. Они первыми построили боевые корабли с двумя банками для гребцов и прямоугольным парусом в середине судна. Биремы имели таран, заимствованный у критян. На биремах не путешествовали. Они плохо шли под парусом, не справлялись со встречным ветром и высокими волнами. Снаружи у бортов финикийцы крепили щиты. На торговых и военных кораблях мореходы добрались до Балтики, где викинги переняли у них размещение щитов на лодках.

Для своей «Истории» Геродот начертил карту мира, в которой Ливия, то есть Африка, оказалась смехотворно маленькой. Южный берег Черного континента опускался чуть ниже Аравийского полуострова. Потому-то португальцам казалось, что надо сделать последнее усилие для выхода в Индийский океан.

В начале 1485 года экспедиция Дього Кана вышла из Лиссабона в Атлантический океан. Бехайм и Визиньо плыли в ее составе. Первый мечтал достичь южной оконечности Африки, второй – провести астрономические наблюдения в Гвинее. Перед выходом в море ученые написали заключения по поводу предложения Колумба. Бехайм поддержал Христофора, Визиньо высказался против него. Еврей обосновал возражения правильными замечаниями, отчего не обидел итальянца, остался честным человеком. Если бы Визиньо помог Колумбу, общее решение Комиссии математиков могло быть положительным. Уважая мнения коллег, члены академии не сказали ни да ни нет на запрос короля, решили еще подумать над расчетами Христофора и поправками Визиньо. Это служило поводом для епископа вытягивать из генуэзца сведения для подготовки секретной экспедиции на запад.

Вопреки существующему мнению, будто итальянские капитаны в XV веке пользовались почетом и уважением, Генрих Мореплаватель предпочитал им португальских моряков. Опыт освоения африканского побережья показал ему, что южане меньше приспособлены к плаванию в суровых водах Атлантики. Предубеждение инфанта передалось Жуану II. Сам факт, что Колумб выдавал себя за генуэзца, внушал монарху опасения. Придворные короля помнили жалобы покойного принца на итальянцев, а ведь генуэзцы давно служили Португалии.

Под командованием Мануэля Пессано и его потомков лузитанцы осваивали в XIV веке прибрежные воды Атлантики. В 1341 году Николос да Рекко возглавил путешествие на Канары и оставался в должности адмирала островов свыше сорока лет. Незадолго до смерти Генриха Мореплавателя, Антонио да Ноли открыл несколько островов Зеленого Мыса, был их губернатором.

Длительная разработка проекта перехода через Атлантический океан и годовое ожидание заключения экспертов подорвали материальное положение семьи. Колумб не мог в Лиссабоне заниматься торговлей. Появились долги, кредиторы преследовали капитана. Беспокойная жизнь повлияла на здоровье Фелипы, привыкшей к уютному дому и тихому монастырю. Она заболела. Христофор старался спасти жену, обращался за помощью к родственникам и королю. Семья снабжала Фелипу деньгами, монарх ничего не давал, но в виде благоволения позволил Колумбу являться ко двору. Итальянец был нужен ему. В начале следующего года, по записям и расчетам Христофора, готовилось выйти судно под командой капитана, согласившегося плыть на запад за звание донатора открытых земель и маленького дохода с них.

Зима принесла несчастье Колумбу. Жена умерла, он остался с малолетним сыном Диего. Финансовая помощь семьи Перестрелло прекратилась, долги возросли.

Ранней весной вернулся из путешествия Жозе Визиньо. Мартин Бехайм поплыл с Дього Каном на юг вдоль берегов Камеруна, нынешней Республики Конго и Анголы, мимо устья реки Заир (Конго).

По случаю прибытия Визиньо в королевском дворце в конце апреля 1985 года устроили прием, пригласили на него Колумба. Он слушает доклад академика об астрономических наблюдениях в Гвинее. Через месяц Христофор получает отрицательный ответ Комиссии математиков. Говорят, на этом настоял Кальсадилья.

Заканчивается весна. Сраженный несчастьями, Колумб узнает ошеломившую его новость: отправленные королем на поиски Антилии португальские моряки попали в шторм и вернулись назад. Монарх знал, что капитан с темным прошлым не поднимет шума из-за украденных документов.

Так трагично закончился большой период в жизни будущего адмирала. Летом он решил бежать из Португалии с сыном и своим младшим братом Бартоломео.

* * *

Колумб не говорил о вероломстве Жуана, сохранил с ним хорошие отношения, писал ему письма, а через три года с позволения короля посетил Лиссабон. Основываясь на этом, некоторые ученые отвергают вероятность попытки португальцев воспользоваться планами генуэзца. О неудачной западной экспедиции мы узнали от сына адмирала Фернандо Колона. У нас нет оснований не верить ему.

Я возьму на себя смелость предположить, что этим капитаном мог быть один из сыновей Кортериала, отличавшихся интересом к западным областям Атлантики. Их отец дважды открывал земли в безбрежных водах океана. По закону наследники имели право на получение доходов с островов, но потеряли Баккалос и прочие земли. Вполне вероятно, что тридцатипятилетний Гашпар Кортериал мог возглавить экспедицию. Свидетельством тому служит патент, выданный ему королем Мануэлом 12 мая 1500 года, в котором говорится о больших заслугах в открытии островов и даже материка:

«Так как Гашпар Кортериал, наш фидальгу (дворянин), много потрудился лично за свой счет с кораблями и людьми, чтобы отыскать и открыть с большими усилиями, расходами, опасностью для своей жизни некоторые острова и материк, мы оказываем ему милость, дарим все острова или материк, которые он найдет или откроет».