Христофор Колумб - Игорь Ноздрин

– Неужели нельзя иным путем достигнуть Индии? – спросил португалец.

– Можно, – ответили ему. – Венецианец Марко Поло спустился через северные земли на юг к островам, где рождаются рубины с изумрудами, цветут благовонные деревья. Он написал книгу о путешествии.

– Принесите мне ее, и я дам вам свободу, – пообещал инфант.

– У нас нет книги, – развели руками купцы. – Она большая редкость.

– Жаль, – сказал Энрике. – Вероятно, есть другой путь на Восток?

– Говорят, будто древние египтяне плавали в Южные моря вокруг Африки, – вспомнил образованный кормчий. – Римляне последовали их примеру, но потом забыли дорогу в индийские земли.

– Я дам корабли. Кто обойдет Африку? – спросил португалец. Купцы молчали. Он посылал их на смерть.

– Вы боитесь? – догадался Энрике.

– Да, – признались моряки.

– Почему?

– Никто не опускался за мыс Бохадор. Греческий Геркулес встретил там сильные ветры со встречными течениями, воздвиг столп с надписью: «Кто проникнет за мыс, не вернется назад живым! ». С тех пор ни один корабль не ходил на юг.

– Вы говорили, будто египтяне с римлянами обогнули Африку, – напомнил инфант.

– Да, они поведали такое, отчего у смертных стынет кровь в жилах.

– Я хочу все знать, – заявил Энрике и заставил пленников рассказать ему о землях и морях.

Мечта найти дорогу в Индию овладела принцем. Великий магистр ордена Христа, располагавший большими денежными средствами, в 1418 году обосновался на неуютном опаленном солнцем, продуваемом ветрами мысу Сан-Висенте, где встречал проходившие мимо корабли. Капитанов обязывали посещать властителя, рассказывать обо всем виденном и услышанном в чужих краях. За это гости получали щедрое вознаграждение. Брат инфанта привез из Италии книги Марко Поло, знаменитых географов и космографов, дорогие венецианские и генуэзские карты.

Постепенно замок в Сагрише превратился в богатую библиотеку, астрономическую обсерваторию, морской арсенал. В нем поселились специалисты различных областей наук, объединенные общей целью – узнать, что скрывается за мысом Бохадор? Они прокладывали трассы, строили корабли, совершенствовали примитивные навигационные приборы, изобретали удобное парусное вооружение, учились сами и учили других.

Сразу после похода на мавров Энрике отправил первую экспедицию к западному берегу Африки. В 1416 году корабли вышли из Сагриша, поплыли на юг. Принц приказал капитанам в особых тетрадях отмечать пройденный путь и все интересное, замеченное в пути. Так во флоте появился судовой журнал, распространившийся по кораблям соседних стран.

Экспедиция под командованием Велью Кабрала прошла мимо Сеуты, углубилась в опасные воды, ничем не отличавшиеся от обычных морей, но вселявшие ужас в европейцев. Мыс неподалеку от 30 градуса северной широты они называли «Нон», что по-латыни значило «нет». Португальцы обогнули его и, набравшись храбрости, спустились до 29 градуса. До Канарских островов они не дошли, повернули вспять, посчитав, что для начала совершили достаточно подвигов. Им действительно пришлось бороться с ветрами и волнами, а главное – со страхом.

Первым всегда труднее вторых. Когда в 1419 году Жуан Гонсало Сарку и Триштан Тейшейра отправились к африканскому берегу, они знали, что у мыса Нон ничего с ними не случится: морские чудовища не сожрут моряков, и там нет дыры в океане. Все же кормчим пришлось натерпеться ужаса, когда сильный шторм погнал от мыса суда на северо-запад в открытый океан к окраине Земли. Уходить в ту сторону считалось опаснее, чем плыть к Бохадору. Господь спас отважных пилотов от гибели, вынес к неизвестному острову. Путешественники переждали бурю, обследовали землю, пополнили запасы питьевой воды, вернулись в Сагриш. На следующий год они возвратились к острову, названному Порту-Санту, и случайно заметили на юго-востоке черную точку. Подплыв к ней, португальцы увидели поросший деревьями остров, коему дали имя Мадейра, что значит «лесистый».

После этих открытий Энрике пятнадцать лет ежегодно посылал экспедиции на запад и на юг, но они по разным при чинам не имели успеха. Только в 1432 году Велью Кабрал, первым спустившийся за мыс Нон, совершил поистине подвиг. Он отбросил сомнения и страхи, поплыл прямо на запад от Сагриша, но снесенный течением на север, напротив Лиссабона наткнулся на остров Санта-Мария. Чтобы понять значение поступка капитана, следует учесть психологию современников. Так далеко от материка еще никто добровольно не ходил. Большинство людей считали, будто там заканчивается сфера Земли, то есть вообще ничего нет. Правда, уже говорили о шарообразности планеты. Инфант не сомневался в прозрении ученых, хотел доказать истинность революционной мысли. Ему приходилось бороться с невежеством и суеверием своих лучших помощников, боявшихся плыть к Бохадору.

– Вам не грозят опасности, о которых вы говорите, – сказал Энрике капитанам после тщетных двенадцатилетних попыток спуститься от мыса Нон на десять градусов к югу. – Я удивлен вашему мнению, основанному на недостоверных слухах. Если бы они заслуживали хоть малейшего доверия, я бы не осуждал вас. Отправляйтесь туда и не тревожьтесь. Плывите так далеко, как сможете, тогда с Божьей милостью обретете славу и выгоду!

– Дующие в тропических широтах с севера на юг пассаты не позволят за мысом Бохадор вернуться в Португалию. Кормчим придется идти против ветра, – возразили ему.

– Мы построим корабли, способные ходить круто к ветру, – пообещал правитель и велел ученым с мастерами разработать новый тип судна, пригодный для исследования побережья, способный плавать по мелководью среди мелей и рифов.

Прошло еще несколько лет, прежде чем Жил Эаниш после третьей попытки (! ) в 1434 году прошел мимо ужасного мыса, расположенного в двухстах километрах южнее Канарских островов. Когда капитан вернулся на родину, соотечественники сравнивали его поступок с подвигами Геракла. Они были правы. Эаниш сломал представление о пространстве. Мир оказался безграничным. Там, где древние мыслители предсказывали людям смерть, лежат то же море и та же земля. Если это так, а Жил Эаниш сие доказал, надо исследовать их. Свой беспримерный поход он совершил на барке, простой легкой лодке с прямым парусом на мачте, с примитивным дощатым полом, брезентовым укрытием для моряков. Барка первопроходца или «баринель», как ее называли на юге Мавритании, где она имела распространение, была восьми метров длиной и тридцати бочек водоизмещения, что соответствовало приблизительно восьми тоннам.

В те годы величина торгового судна определялась количеством бочек вина, которое могло вместить. Бочки были разного размера. Постепенно их объем достиг тысячи литров. Такие бочки стали единицей измерения в кораблестроении. Первоначально слово «тонна» означало бочку с вином.