Убийство с гарантией - Анна Зимова

Он вернулся в ремонт и сел за стол, но так был расстроен, что за работу сразу приняться не мог. Вышла из подсобки Ульяна с застывшим мрачным лицом. «Вы про меня говорили», – сказала. «Да не про тебя», – попытался он соврать, но Ульяна покачала головой: «Не трудитесь, Василий Эдуардович, я все слышала. Я знаю, что она хочет, чтобы меня уволили. И знаю за что». Повернулась медленно так, напоказ, и ушла. Он только рукой махнул и вернулся к своей подошве. За одну минуту обидеть двух женщин – это кажется, рекорд, Василь.

Вика с тех пор смотрела на него с прохладцей, разговаривать перестала. А сегодня вроде как оттаяла немного, и это хорошо. Он всегда ее уважал. А что за туфли и что за дела были у нее до свадьбы, про которые мужу знать не полагается, – его не касается. Забыли, проехали.

* * *

«А помните, Василий Эдуардович, как я к вам на работу приходила устраиваться? » – спросила Ульяна. Еще бы не помнить. Она тогда такой неумной ему показалась. Объявление, которое он повесил: «Требуется помощник. С опытом работы! !! », читала, будто оно на китайском. Сколько раз идет, столько раз читает. И все не решалась зайти внутрь. Постоит, шевеля губами, и уйдет. На следующий день опять придет. Думала, он ее не замечает. А ему этот свитер ее оранжевый уже примелькался.

Наконец осмелела, зашла, призналась, что ищет подработку возле дома, такую, чтобы не на целый день. Намекнула, что какие-то у нее обстоятельства, из-за которых она не может работать в офисе. Конечно, куда ей в офис. Там такую тетеху сожрут в два счета молоденькие акулки на каблуках и в деловых костюмах. В офисы в таких свитерах не берут, уборщицами если только. Хотя могла бы сделать из себя кого поинтереснее. Свитер свитеру тоже рознь, можно найти такой, который тебе по цвету подойдет. Лохмы опять же как-то наверх можно убрать. Рот нарисовать покрасней. И будешь в приличном виде.

Он ей соврал, что работника себе вроде как присмотрел и почти с ним договорился… «Никого вы не присмотрели», – ответила она. Он аж обалдел. «К вам устраиваться никто не приходил. Все только обувь приносили, я сама видела. И объявление еще висит. Сотрудник вам до сих пор нужен». Вот нахалка. «Допустим, нужен, – вспылил он, – только не вы». – «Зачем так? Дайте мне задание, если сомневаетесь в моих профессиональных качествах. Все равно у вас пока никого нет, что вы теряете? » И позволил он бабе взять себя на слабо. Дал вшить молнию на сапоге. Испортит, так не сапог и был. Видать, не обошлось в подсобке без колдовства, потому что сапог она ему вынесла – новый. Он хотел спросить: ты что, разыграть меня вздумала? И только потом признал свой сапог. Понятное дело, что можно тут и там краской для кожи подмазать, чтобы приличнее выглядело. Но чтобы из старого отказного сапога сделали новенький, такого он раньше не видел. Все трещины, рубцы закрашены так, что не придерешься. Никаких переходов из одного оттенка в другой, просто новый, как со станка, сапог. А на щиколотке, где кожа стерлась до белого цвета и трещинами пошла, расцвел цветок орхидея. Так удачно она его вписала, что дизайнер, если бы сапог свой увидел, сказал бы: елы-палы, что ж я не догадался. «Ну, молнию ты вшила кое-как, – попытался спасти он свою репутацию, – посмотри, как подсунула. Подрезать придется». Но в помощники, конечно, взял. Поинтересовался: «А что ж ты ко мне пришла? », имея в виду: «Тебе бы в модное ателье какое-нибудь, а не в ремонт». Но она посмотрела на него как на дурака. «Я же говорила, что мне нужна работа возле дома. Я временно в сложном положении». И слово «временно» выделила так многозначительно голосом. «Что с тобой поделаешь, выходи завтра», – сказал он.

Но на следующий день выяснилось, что Ульяночка-то, кроме как рисовать цветочки, ничегошеньки не умеет. Попросил ее кремом натереть все, что выдавать завтра, – слишком жирно намазала, обувь к рукам липнет. Пузырек с краской не закрыла, и та засохла. Инструмент разбросала. Бегунки на молниях поменяла – он аж присел. На пару сапог надела – внимание – разные бегунки! «А что, – сказала, – двух одинаковых не было». Как – не было? Ты поищи! Не может в ремонте быть лишь по одному бегунку каждого вида. У Василя – не может!

Он взбесился: «Мумиё моё, Ульяна! Ты ж работала в ремонте. Тебя там что, ничему не научили? » А она опять странно как-то посмотрела: «С чего вы взяли, что я в ремонте работала? Я лично такого не говорила». Он язык и прикусил. И ведь правда, он ее даже не спросил про опыт работы, как-то вылетело. Околдовала она его этим цветочком, что ли? Плюнул придираться, решил – натаскаю. Вот, до сих пор мается.

Он потом не раз в шутку пенял Ульяне, что она через колдовство какое-то к нему в ателье пролезла. Что магию применила. Не пустил бы он на порог неумеху, а ведь у нее на носу написано, что неумеха.

Он ей ответил честно: «Извини, Уля, обидеть не хочу, но не знаю, почему я тебя взял». Она не обиделась: «Просто вы порядочный человек, Василь Эдуардович, и сотрудник вам тоже нужен порядочный». Да не в этом дело, Ульяна, не в этом. Но уж что-что, а порядочной Ульяна – была. За то и терпит.

Василь выскочил на крыльцо и притулился с сигаретой в стороне от потока людей, заходящих в комплекс. Одни пытались обтрусить обувь о специальный коврик, другие перли без стыда, оставляя комки грязи. Осень уже не та, которая золотолистная, пышная, красивая. Октябрь, он и есть октябрь. Еще вчера все так красиво желтело и краснело, и вдруг в считаные минуты осыпалось. Почти все деревья в парке голые, и птицы больше не шебуршатся в ветвях. По вечерам он уже не ходил домой через парк, как любил делать летом. Парк теперь грязный, мокрый, облезлый. Василь отыскал глазами место, где утром нашли труп. Находку, конечно, уже увезли. Был живой человек, мечтал о чем-нибудь, след после себя хотел на земле оставить. А взял да и погиб кумушкам из «Продуктов» на развлечение. Неужели и правда маньяк у них завелся?