Москва не принимает - Наталья Андреева

– Но теперь-то нам никто не мешает! Разве что твой отец.

Наденька вздрогнула и обернулась.

– Уходи! Вообще забудь про меня!

– Что он тебе сказал? Это все вранье, слышишь? !

– Тема! Уходи!

– Никуда я не уйду!

К ним уже несся Мануков:

– Отстань от нее!

– Вы не имеете права!

– Я все права имею, чтоб ты знал! Я сказал тебе, что ты ее не получишь? Вот и не получил!

– Вы ей все наврали! Вы… вы подлец!

– Что-о? !

– Геннадий Михайлович! – резко развернулся Алексей. – Прекратите это! Вы находитесь в общественном месте!

– Да плевать мне, где я нахожусь! – разгорячился Мануков.

И тут раздалось спасительное:

– Регистрацию открыли! !!

Народ подхватил чемоданы и принялся торопливо выстраиваться в очередь. Разумеется, началась склока, и разборки Темы с Геннадием Мануковым потонули в криках:

– Дама, вы здесь не стояли!

– Я же вам сказала, что отойду на минутку!

– Да вас не было час! Я уже забыла, как вы выглядите!

– Вспоминайте!

– Вы везде хотите успеть, во всех очередях, дама!

– Да что вы кричите, всех зарегистрируют! Раньше, позже, какая разница?

– Господа, отойдите за желтую черту! Пожалуйста, все отойдите за желтую черту! – по-английски умолял полицейский, дежурящий в аэропорту. Народ нехотя пятился, но потом опять ломился поближе к стойке, за которой регистрировали на рейс.

– Леша! Ну, что же ты стоишь? ! Леша! !!

Алексею пришлось в срочном порядке двигать неподъемные чемоданы, и он на время упустил из виду Тему с Мануковым и Наденьку.

«Совершенно невозможно работать, – раздраженно думал он. – Нет никаких условий. И чего они все суетятся? Все равно ведь все будут сидеть у ворот в ожидании вылета. Еще насидятся».

– Так, регистрацию открыли. Значит, моя работа сделана, я пошла. Дальше мне нельзя, – обрадованно сказала представительница турагентства. Причину этой радости Алексей понял потом, когда ее телефон перестал отвечать. – Счастливого пути и мягкой посадки!

– Вылет задержат, – недовольно сказал кто-то. – Теперь уже ясно, что задержат. Девушка, насколько?

Но девушка уже исчезла.

Девять часов утра

Поскольку был конец высокого сезона, плюс ко всему прочему конец недели и кормильцев семьи в понедельник ожидала работа, в девять утра маленький провинциальный аэропорт до отказа наполнился людьми. Многие были с детьми. Алексей невольно начал мечтать о берушах. Шум, гам, детский плач. И несмотря на то, что кто-то из соотечественников высказал здравую мысль: рейс, мол, задержат, – народ все равно ломился на личный досмотр так, будто посадка уже заканчивалась.

– Саша, – пытался Алексей образумить жену, аж вспотевшую от волнения. – Не надо никуда спешить. Без нас не улетят.

– Ты говоришь так, будто у тебя огромный опыт путешественника! Всякое бывает!

– Да успокойся ты! – не выдержал он. – Веди себя достойно!

Как назло, именно Саша застряла у рамки. Сначала ее попросили вынуть из волос шпильки, потом снять туфли. Алексей вместе с детьми томился в стерильной зоне, а жена все разбиралась с полицией, заподозрившей в ней террористку.

– Я же тебе говорила! – не упустила она возможности упрекнуть супруга, когда все наконец закончилось. – Всякое бывает!

– А не надо нервничать. У тебя такое лицо, будто ты наркотики везешь, не меньше! Спокойнее надо.

– Тебе все нипочем! О чужих ты заботишься, а как только проблемы возникают у твоей жены, забываешь о том, что ты полицейский!

– Да здесь-то я что могу? В чужой стране? И потом: все ведь уже закончилось.

– Ничего не закончилось!

– Замолчи! Живо! – не выдержал он. – Иди, вон, лучше духи директору школы купи!

– Ой! Спасибо, что напомнил! – и Саша понеслась в дьюти-фри.

Алексей вместе с Сережей и Ксюшей отправился искать свободное местечко, что в переполненном аэропорту было непросто. Едва он сел, на него налетела Саша:

– Вечно ты забьешься в самый дальний и темный угол! Дай мне посадочный талон! Трудно было сказать, что на кассе его обязательно спросят?

– Я-то откуда об этом знаю? – развел он руками. – Я что, каждый день за границу летаю?

– Зато ведешь себя так, будто это так и есть!

Он, стиснув зубы, открыл свою борсетку.

– Она сейчас успокоится, – сказал Сережа вслед матери, которая неслась в дьюти-фри, сжимая в руке посадочный талон. – Ей надо полшколы одарить, а то обидятся. Как же! В Венеции ведь побывала! Как только она всем купит сувениры, нам наступит счастье. Она сядет и будет молчать.

– Это вряд ли, – усмехнулся Алексей, выцеливая взглядом Мануковых и Катыковых.

Элина в дьюти-фри не пошла. Должно быть, это для нее было не в диковинку, от косметики все полки в доме ломились. Что она может такого ценного приобрести в провинциальном, хоть и заграничном аэропорту? Разве только сувениры, но она ведь не работает, ей полшколы или полфирмы одаривать не надо. А подружки у Элины наверняка состоятельные, их копеечными кулонами не удивишь. Побывав на острове Мурано, Алексей понял, что большинство из так называемых шедевров «венецианского стекла» не более чем китайская подделка.

Катыкова села в неудобное кресло, закинув ногу на ногу, и замерла. На ней были солнцезащитные очки, которые она не сняла даже в помещении. Алексей начал подозревать, что за темными стеклами скрывается знатный бланш. Возможно, супруги не только поссорились, но и подрались. Темы рядом с матерью не было, он наверняка отправился искать встречи с Наденькой. А настойчивый парень! Алексей невольно его зауважал. Геннадий Михайлович тоже ушел, не исключено, что за спиртным. Алексей все пытался разглядеть Манукова в толпе людей, томящихся у кассы, но тщетно. В дьюти-фри был настоящий аншлаг! Соотечественники дружно затаривались спиртным и косметикой. Кто-то, как Саша, спешно докупал сувениры.

«А Мануковы наверняка обосновались в противоположном конце зала ожидания», – подумал Алексей, вертя головой. Наконец, он увидел Наденьку. Лицо у девушки было такое несчастное, что Леонидову самому захотелось заплакать.

– Сережа, ты, часом, не знаешь, что случилось этой ночью? – спросил он у сына. – Наденька с Темой не разговаривают.