Айсберг под сердцем - Наталья Андреева

– Приказы, майор Леонидов, не обсуждают. – Генерал встал, Алексей тоже поднялся.

– Я терпеть не могу керлинг, – попытался выкрутиться он. – Скучнейшая, бессмысленная игра.

– Ничего, полюбишь. Короче, на, – генерал сунул ему папку. – Обо всех, кто был в тот день на тренировке и мог попытаться убить Лукашову, прочитаешь в Интернете. Официально ты в отпуске.

– Я на август заявление написал, – уныло сказал Леонидов.

– Ты теперь человек холостой, поэтому тебе все равно, зимой отдыхать или летом.

– Откуда знаете?

– Здесь всё обо всех знают. Ты не в цирке работаешь, а в органах.

– А так иногда на цирк очень похоже, – попытался пошутить Алексей. – Может, другого кого-нибудь найдете, а?

– Ты иди, вещички собирай. Чего время тянуть?

– Хорошо хоть в Сочи прокачусь на халяву, – вздохнул Леонидов.

– Еще чего! В Сочи! Не дальше Химок, – ехидно сказал генерал. – Сборы будущих олимпийцев проходят на подмосковной спортивной базе. На сочинский лед их выпустят перед самыми играми. Там еще все подготовить надо. Ну, может, дадут недельку-другую форы, а может, и нет.

– Хоть какие-нибудь плюшки мне положены? – спросил Алексей.

– Положены. Тебя встретит старший тренер Калерия Константиновна Климова. Женщина в твоем вкусе. Кстати, не замужем. У тебя есть шанс устроить свою личную жизнь, Леонидов.

– Все понял, – понурился он. И грустно посмотрел на чашку остывшего кофе. – А мама-то была права. Большие собаки, да еще и в репьях, снятся к большим проблемам…

– Лешенька, ты чего так рано? – испугалась, увидев его в дверях, мама.

– Уволили меня, мать. За падение морального облика и несоответствие высокому званию полицейского. Сказали: или к жене возвращаешься, или – пиши рапорт об отставке!

– И ты написал? ! – ахнула она. – Господи, Леша! У тебя такая замечательная жена! Уж мог бы и поступиться своими принципами! Я думала, ты взрослый мужчина, а ты еще ребенок!

– Взрослый мужчина, мама, – это тавтология. Если мужчина, то понятно, что взрослый. Ты от волнения утратила свои профессиональные навыки.

– Ты еще учить меня будешь! – Она замахнулась на него тряпкой. И вдруг расплакалась: – Неприкаянный, а теперь еще и безработный…

– Да пошутил я! Задание мне дали! Еду на спортивную базу, там будущие олимпийцы поцапались! Официально я в отпуске.

– Ты меня не обманываешь?

– Вот, – он вынул из кармана конверт. – Отпускные. Да клянусь тебе, что отпускные, а не выходное пособие!

– Поклянись своими детьми! – велела мать.

– Клянусь Ксюшей и Сергеем, что я по-прежнему работаю в органах!

– Что тебе с собой собрать? – деловито спросила она, смахнув слезы.

– Халат и тапочки. Желательно белые. Шучу. Ну, костюм спортивный, наверное. Кроссовки. Надеюсь, там хоть кормят нормально, – он вздохнул. – Я еду завтра утром. А сегодня весь день буду работать. Мне надо подготовиться, чтобы знать, с кем придется иметь дело.

– Я сейчас, Лешенька, – засуетилась мать. – Я мигом…

Конечно, он не удержался и первым делом набрал в поисковой строке «Климова Калерия Константиновна». Интересно, откуда в Управлении знают, какие вкусы у Алексея Алексеевича Леонидова? Почему вдруг генерал решил, что эта женщина должна ему понравиться?

Он минут пять смотрел на фотографию и вынужден был признать, что генерал оказался прав. Климова Алексею понравилась, по крайней мере, на фото. Стильная короткая стрижка, чуть вьющиеся волосы медового оттенка, чувственные полные губы, глаза серо-голубые, близко посаженые, но это ее не портило. И упрямый, выдвинутый вперед подбородок, что говорит о сильном характере.

«Господи! – ахнул он. – Да она на Сашу похожа! »

Внешнее сходство с женой было налицо. Даже завитки на лбу. У Саши тоже кудрявые волосы, правда, вьются они сильнее, чем у Климовой, и намного длиннее.

«Мужчина обречен всю свою жизнь поклоняться одному типу женщин», – грустно подумал Алексей и принялся изучать биографию Калерии Константиновны. Согласно данным на официальном сайте, ей сорок один год. В другой статье значилось сорок два, но, возможно, журналист ошибся. В конце концов, год – это не принципиально. Ей немного за сорок. Стояла у самых истоков отечественного керлинга, настоящая история которого началась в России лишь в девяностых. А ведь могло быть и по-другому, если бы большевики не признали этот вид спорта буржуазным и не высмеяли тех, кто пытался им заниматься. В Советском Союзе умели подвергать остракизму все чуждое простому народу и насквозь буржуазное.

А в начале девяностых, когда старый строй рухнул, появились энтузиасты, которые поставили на новый для россиян вид спорта, керлинг. Игроки пришли на ледовую поляну кто из баскетбола, кто из легкой атлетики, кто из фигурного катания. Климова до того, как заняться керлингом, бегала на средние дистанции. Алексей слегка напрягся, потому что и сам раньше бегал. И тоже, ты подумай! На средние! Ему никогда не давался спринт, не хватало взрывной стартовой скорости, и он не вытягивал марафон, не хватало выносливости.

Алексей посмотрел на Климову повнимательнее. Жаль, что нигде нет ее фотографии в полный рост, приходится только догадываться, какая у нее фигура. Он невольно втянул живот. Чтобы понравиться такой женщине, одного интеллекта мало.

«Да что это я? А вдруг она просто мегера! И голос у нее писклявый».

В керлинге Климова достигла определенных успехов. Возглавляемая ею команда (Калерия была скипом) вышла на международный уровень, и именно с подачи Климовой наши девушки стали наконец завоевывать призовые места. Потому что, покинув большой спорт, Калерия Константиновна подалась в тренеры. В одной из статей упоминалось, что она была замужем, но с мужем разошлась лет пять назад. И всю себя посвятила своим подопечным.

«Этакая мамочка от спорта, – отметил Алексей. – Мама для всех».

В общем, керлинг был для Климовой всем. Она без конца находилась в разъездах, то на соревнованиях, то на сборах, и почти не бывала дома. Типичная жизнь спортивного тренера, работающего со сборной: на чемоданах. «У нее даже собаки нет, – грустно подумал Алексей и почему-то вспомнил приснившегося этой ночью волкодава. – И наверняка никакой личной жизни. Легкая добыча… Уж не собираюсь ли я за ней приударить? » – одернул он себя. Впервые Алексей вдруг понял, что абсолютно свободен. Саша не искала примирения.