Не устал ли Создатель - Наталья Андреева

– Нет, я про другое, – поморщился он. – Я о порядочной девушке.

– Порядочной девушке надо надеть на палец обручальное кольцо.

Он чуть не рассмеялся. А девица-то не так глупа! Логически мыслит. Надо бы сбить ее с толку:

– А если без кольца, но с порядочной? Как понравиться такой девушке?

– Надо найти такую девушку, которой вовсе не надо нравиться. Рядом с которой можно быть самим собой. Это же так просто.

Что, получил? Вот тебе логика двадцатилетней девчонки, едущей на юг с мужиком, с которым она познакомилась три часа назад! Новое поколение выбирает «Пепси». Интересно, а напиток «Байкал» ее не устроит? Вадим усмехался тайком, ибо против ее девчоночьей логики у него был жизненный опыт и пять лет брака с Элеонорой. Вот наступит ночь, и он ей покажет, кто в доме хозяин.

– Как у тебя с мужчинами? – спросил он, стараясь не смотреть на Олесю, чтобы не спугнуть.

– Меня домой провожает однокурсник. Из Академии. Но он мне не нравится.

– Провожает куда? До подъезда, до дверей квартиры или выше?

– Выше у нас чердак.

– Ха-ха! И что с чердаком?

– На двери висит замок. – Олеся упорно делала вид, что не понимает, о чем это он говорит.

– Все с тобой понятно, – вздохнул он. – Ах, Олеся, Олеся! Мальчик провожает девочку, а девочка говорит, что мама с папой не велят. Черт меня дернул связаться с ребенком!

– А Эля от тебя ушла. Значит, не в сексе дело.

Да она с зубами! А если он остановит машину и высадит ее сейчас на трассе? Что она будет делать без денег, со своим двадцатилетним жизненным опытом и чердаком, на котором висит замок?

А сам-то он другим был в двадцать лет? До Эльки ведь ни разу, никогда, ни с кем! Тоже хорош. Достает девчонку. И Вадим примирительно сказал:

– Давай не будем ссориться, Олеся.

– Хорошо. Я больше так не буду.

Первая ссора – первый мир.

– Ты есть хочешь?

– Нет.

– Я тоже. Давай без остановки километров этак триста махнем, а? Если куда-нибудь захочешь – скажи. Я приторможу.

Девушка кивнула. Они надолго замолчали. Когда Вадим вновь посмотрел на свою соседку, то увидел, что девчонка задремала. Пусть ее поспит.

… Эльке тоже было двадцать, когда они познакомились. Она жила в студенческом общежитии и уже тогда казалась ему настоящей женщиной. Королевой, которые не говорят – повелевают. Он был на три года старше, но смотрел своей избраннице в рот. Еще два года Эля тянула, не говорила ни «да», ни «нет» на его предложение о замужестве. И только когда она окончила институт, согласилась подать заявление в ЗАГС. Как понял Вадим, от безысходности: деваться-то ей было некуда. Не расхватали лимитчицу, замуж, кроме него, никто не позвал. А у него как-никак своя квартира.

Жена всегда оставалась для него загадкой. Элеонора даже фамилию его взять отказалась, словно уже тогда планировала сбежать. А Вадим был настолько влюблен, что согласен на все. Что ж, пять лет вместе прожили. А фамилия Богатырева ей действительно не пригодилась.

… Когда они вышли из ЗАГСа чужими уже людьми, бывшая жена предложила Вадиму отметить знаменательное событие, поехать к нему. Отметили. Вспомнив об этом, Вадим невольно усмехнулся. Если это не любовь, то что?

А до того? Через полгода после того, как Эля окончательно ушла от него и съехала на другую квартиру, бывшая позвонила, предложила встретиться. Потом снова исчезла на полгода, потом опять позвонила… Чтобы потребовать развода, а потом «отметить» это событие. И вчера вдруг опять звонок! Приезжай, соскучилась. Еле денег успел занять, чтобы прокатить бывшую жену на юг. Вот характер! Выходит, что раз в полгода у нее случается приступ нежности. К нему. Сама загадочность и непредсказуемость.

Почему же она сразу не выскочила замуж за какого-нибудь нового русского? Видать, на дороге они не валяются. А жена все ждала, искала, не теряла надежды. Потому и детей от Вадима рожать отказалась. Берегла свою матку для денежного мешка, какого-нибудь буржуя. Может, уже ребенка ждет.

Он представил Элю беременной и чуть не рассмеялся. Не ее это. Вадим так задумался, что и не заметил, как они проскочили двести километров.

Первая гроза

Здесь, за двести километров от столицы, было чуть теплее, но зато темнее. Казалось, что все облака, какие только есть, скапливаются именно в этом месте и дальше уже ни шагу. На юге должно сиять солнце, а это – невидимая небесная граница, главный форпост летней грозы.

– Гроза будет, – подтвердила Олеся. Она проснулась и теперь внимательно следила за дорогой.

Вадим и сам подумал, что будет гроза. Он глянул на приборную доску, где были часы, и сказал:

– На ночлег остановимся ближе к полуночи. Хотя бы половину пути надо проехать сегодня. Жаль, что на старте задержались.

Олеся покосилась на стоящий у дороги щит и напряженным голосом сказала:

– Двести сорок семь километров.

– Да, двести сорок семь километров от Москвы. В темпе едем. Скоро будет двести пятьдесят. Ты чего-то боишься?

– Грозы боюсь. С детства. Может быть, остановимся, переждем?

– Лешонок, ты чего? – Это вырвалось у Вадима непроизвольно: Лешонок. Сложилось из двух слов: «Олеся» и «леший». Тот самый, который живет в лесу. Почему-то городок, из которого она приехала, ассоциировался у Вадима, коренного москвича, с образом «тундра непроцарапанная». – Не боись! Ну, сверкнет, громыхнет, и что? Мы ж на машине!

– А если в нас молния ударит?

– Загоримся, что ли? Ерунду не говори, – рассердился он.

– Ой, смотри! Буква «Р» на знаке!

– Стоянка скоро.

– Давай остановимся?

– В кустики, что ли, захотела?

Олеся невольно зарумянилась и кивнула.

Он тоже хорош! Давно надо было остановиться, выпустить девчонку подышать.

– Может, потерпим до кафе? Подкрепиться бы. И руки помыть.

– Нет, сейчас. Я хочу, – тихо, но настойчиво сказала она.

Вадим кивнул и сбавил скорость. На краю заасфальтированной площадки, куда они вскоре свернули, почти у самого леса стоял такой же белый «Лансер». Новенький. Вадим невольно рассмеялся: