Гроzа - Наталья Андреева

– Мама? Так поздно? – Тихон суетливо начал выдвигать и задвигать ящики письменного стола.

– Ладно уж, не прячь, – поморщилась Мария Игнатьевна. – Где она у тебя там, бутылка-то? Ишь! Тихо подошла, а все равно успел спрятать! Чуешь ты меня, что ли?

– Мама, я не пил.

– В трубку дышать не заставлю, – усмехнулась та. – Только я тебя, Тиша, насквозь вижу. Телевизор, как же! Твой телевизор называется двухсолодовый виски. Доставай бутылку-то. И две рюмки.

– Мама, ты будешь со мной пить? – изумился Тихон.

– Разговор у меня важный. Ты завтра в Москву поедешь.

– Зачем? – растерялся Тихон.

Он суетливо достал из своего стола бутылку виски и две рюмки.

– Без закуски пьешь, – покачала головой мать и крикнула: – Глаша!

Дверь в кабинет тут же открылась. Тихон невольно поморщился: противная девка. Когда только она спит?

– Принеси нам закусить, – велела мать. – Поздно уже, так ты полегче что-нибудь сообрази.

– Как скажете, – Глаша исчезла.

– Погоди пить, – мать накрыла своей ладонью вялую руку Тихона. – Сначала выслушай.

– Я слушаю, мама, – покорно сказал тот.

– Года три назад я глупость сделала: одолжила Гришке Стасову денег. Дикой не дал, а я дала.

– Да ты что? – изумился Тихон.

– И у меня сердце не камень.

«Кто бы мог подумать», – чуть не вырвалось у Тихона. Еле сдержался.

– Гришка лет на пять постарше меня будет. Но я его отлично помню. Мы в одной школе учились. Хорошенький был, как ангелочек, все девки за ним бегали. Борис – копия отец. Так что ты, Тиша, можешь себя представить, как хорош собой был Гришка Стасов. Пока, конечно, не постарел и не растолстел.

– И ты за это дала ему денег? – хмыкнул Тихон. – Кто бы мог подумать, что тебя трогает мужская красота!

– Не за это, – отрезала мать. – И не язви мне.

Неслышно появилась Глаша с подносом, расставила на столе закуски, налила в две пузатые рюмки виски. Когда она ушла, Мария Игнатьевна подняла свою:

– Выпьем, не чокаясь. Хоть и беспутный он был, а все ж таки человек. И мужик красивый. Кто-то попользовался, повезло. – И она залпом выпила свой виски.

Тихон тоже выпил и подождал, пока мать продолжит.

– Ты за деньги не беспокойся, – усмехнулась та. – Я со Стасова расписку взяла и все, как положено, оформила у нотариуса. И вот недавно по суду мне отошла хорошая московская квартира. Там сейчас живет Ленка Стасова, Борисова сестра. Ты поедешь завтра в Москву и покажешь Ленке бумагу, по которой ей надлежит в ближайший месяц освободить помещение. Сможешь?

– Ну, конечно, мама! – Тихон воровато посмотрел на мать и вновь наполнил рюмки.

– Ты не спеши. – Тихон замер. – Ленка – дочь своего отца. И мать у нее модель. Я младшую Стасову давненько не видела, помню, девчонкой она была очень уж тощая, и лицо в прыщах, но в Инстаграм на всякий случай заглянула.

– Да ты, мама, продвинутый пользователь!

– Опять язвишь? Мать, мол, темнота, в клавиатуру одним пальцем тычет. Надо будет для дела – я и на Луну слетаю, не побоюсь. А в тебе я, Тиша, сомневаюсь. Тебе предстоит выставить очень красивую девушку из ее родного дома на улицу. Прыщи-то у Ленки прошли, а вот грудь появилась. Вот я и спрашиваю: сможешь?

– Она что, красивее моей жены?

– Нет. Но умнее уж точно. Катька наша святошу из себя корчит, на мужиков, которые на нее таращатся, как на картину, глаз не поднимает. А посмотреть есть на что. А Ленка Стасова себя продаст, не моргнув глазом, лишь бы в Москве остаться. Я не знаю, кто ее любовник, но уверена, что он есть. Хорошо было бы, если бы она к нему съехала. Но она попытается договориться с тобой. Вот я и предупреждаю тебя, Тиша: смотри, не загуляй.

– Что ты, мама! Я жену люблю!

– Любовь любовью, а постель постелью. Или как там это у вас, у молодежи, называется? Секс, – поморщилась Мария Игнатьевна. – И потом: Москва – город соблазнов. Остановишься в гостинице.

– Но разве…

– Я сказала: остановишься в гостинице! – повысила голос мать. – Так мне будет проще тебя контролировать. Я бы сама поехала, но мне сейчас не до этого.

– Это из-за Кулигина, да?

– Тянули тебя за язык, – с досадой сказала мать.

– Но ведь у следователя на тебя ничего нет. Ведь ты тут ни при чем, правда, мама?

Кабаниха молчала.

– Да неужели слухи о твоих деньгах имеют под собой основание? – испугался Тихон. – Это как-то связано с ограблением банка?

– Мы не будем обсуждать эту тему. Слухи надо прекратить. Поэтому в Москву завтра поедешь ты. Тебе надо освободить квартиру и подготовить ее к продаже. Я тебе дам телефон риелтора. Я с ней работаю вот уже много лет. Она тебе скажет, что делать. Под ее руководством подготовишь все необходимые документы. И не пей, слышишь? Много не пей. Я знаю, что ты без этого не можешь. Тут уж ничего не поделаешь: гены!

– Я пойду, Кате скажу, что уезжаю? – обрадовался Тихон.

– Ну, иди. Скажи. А после я с ней поговорю. Не сегодня – а завтра, как ты уедешь. У меня к ней тоже дело будет, – Кабаниха усмехнулась. – Мы выиграем эти выборы, Тиша. Я для тебя стараюсь, для твоего будущего. Реальная опасность – это Кулигин. Он сейчас даже опаснее Кудряша. И дело не в грядущих выборах. Выборы мы выиграем. Но есть одна загвоздка…

– Мой отец, да?

– Да, Тиша, твой отец, – неожиданно мягко сказала мать. – Он сейчас нуждается в поддержке.

– Значит, он жив?

Мать загадочно на него посмотрела и сказала:

– И жив, и не жив. Не надо тебе об этом думать. Иди к жене.

– Не спишь? – шепотом спросил Тихон в полутемной спальне.

Тускло светился ночник, жена дремала, убаюкивая, как младенца лежащую поверх одеяла книгу.