Моя чужая женщина - Наталья Андреева

– О том, что собирается покончить жизнь самоубийством? – в свою очередь удивился Петров. – Ни разу!

– Это тебе ни разу.

– А тебе?

– Володя, это уже не смешно. Мы пошли по второму кругу. Мне говорила. У нее была депрессия. А последнее время она вообще все время находилась в подавленном состоянии.

– Из-за чего?

– Из-за того, что не могла иметь детей.

– А она обследовалась? Ходила к врачу?

Юрий нахмурился. Да его жена только и делала, что ходила по врачам! Он злился на то, сколько его Пробка относила денег в частные клиники. Ведь результат – ноль. Давно уже пора было понять, что детей у них не будет.

– А ты хотел иметь детей? – тихо спросил Володя.

– Ну разумеется!

– Обследовался?

– Ты что, издеваешься надо мной?

И Юрий Греков невольно расправил широкие плечи. Кто бы сомневался, что у такого большого сильного мужчины что-то не в порядке! Взять его и взять Нинку. Да одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: это она во всем виновата!

– Странно… – задумчиво сказал Петров. – У ее старшей сестры двое.

– Ну и что?

– Значит, с наследственностью все в порядке. Может быть, Нина серьезно болела, и это стало причиной бесплодия?

– Я-то откуда знаю! – резко сказал Греков.

– А ты не говорил с врачом?

– Ну что ты ко мне пристал? ! При чем здесь это? Она умерла, понимаешь! Теперь то, чем она была больна, не имеет ни малейшего значения!

– Ты знаешь, что Михаил Одинцов, покончивший с собой в конце этой зимы, тоже страдал бесплодием?

– На что ты намекаешь? – насторожился Юрий.

Петрова явно занесло не туда. Надо его притормозить.

– Я не намекаю. Я просто констатирую факт.

– Констатировать факт – это моя работа, – напомнил Греков.

– Юра, не злись, просто я пытаюсь понять, почему эта женщина едет рядом. – И Петров через его плечо посмотрел на красный «Ягуар».

– Быть может, она сумасшедшая? Маньячка?

– Одинцова? Она по образованию психолог.

– По-твоему, психолог не может сойти с ума?

– Всякое бывает. А что ты так разволновался? Я просто ищу…

– В данном случае ты ищешь аналогию.

– Быть может, они ходили в одну и ту же клинику? Михаил Одинцов и Нина?

– Где их и довели до самоубийства? Какая чушь! – Греков чуть не рассмеялся.

– Почему ты так думаешь? – тихо спросил Петров.

– Потому что… Если уж Одинцов и ходил по врачам, то, учитывая, сколько у него было денег, это были отнюдь не те врачи, к которым обращалась моя жена!

При этих словах Володя Петров как-то странно посмотрел на друга и, кажется, усмехнулся.

– Что? Что такое? – заволновался Юрий.

– Ты так хорошо знал свою жену? – вдруг тихо спросил Петров.

– Послушай, давай поговорим о чем-нибудь отвлеченном. Не о Нине.

– Хорошо, – охотно согласился Петров. – Я расскажу тебе одну презанимательную историю. На первый взгляд она может показаться фантастической, и если бы я не знал на сто процентов, что так было на самом деле, не поверил бы ни за что! Это история самой невероятной карьеры. Не просто из грязи в князи. С самого дна, из отбросов общества – на вершину социальной лестницы, где слава, почет, уважение. И деньги. Интересно послушать?

– Ну, давай, – кивнул Греков.

О чем угодно, только не о Нине. Пусть Володька немного его развлечет. Поток машин движется очень уж медленно, но на кольцевой так бывает. Где-то, на выезде с крупной магистрали, вливается большой ручеек и движение начинает тормозиться. Как только они минуют опасный участок, вновь поедут быстро.

Через какой-нибудь час будут на месте. Через какой-нибудь час…

Автобус

– Ой, девочки-и-и… Давайте помянем нашу Нину-у-у…

Всхлипывания.

– Да. Пусть земля ей будет пухом!

– Хорошая была женщина.

– Да, да. Не чокаясь.

Коллектив, в котором когда-то работала жена Грекова, приехал на похороны почти в полном составе. Библиотека была небольшая и располагалась не в отдельном здании, а на первом этаже жилого дома. Штат состоял из девяти человек, но зачастую работало гораздо меньше людей, потому что зарплата была маленькая, соответственно текучесть кадров – большая. Даже те, кто работал недавно, покойницу хорошо знали. Хотя вот уже шесть лет как Нина перешла в разряд домохозяек, она по-прежнему приезжала в библиотеку: привозила торт к чаю или шампанское к празднику, устраивала посиделки.

А работу свою Нина очень любила и после замужества бросать ее не собиралась. Два года ездила в Москву, к девяти часам, и ни разу не опоздала, хотя добираться приходилось двумя видами транспорта аж полтора часа. Но Нина была энтузиасткой.

В конце концов, практичный Юрий Греков возмутился и сказал:

– Скоро ты будешь тратить на дорогу больше, чем зарабатываешь. Извини, но я не вижу в этом никакого смысла. В Зеленограде тоже есть библиотеки. Если уж ты так хочешь…

– Я хочу работать в этой библиотеке, – тихо сказала Нина.

– А какая разница, эта или та?

– Для тебя – никакой.

В самом деле, Греков никак не понимал привязанности жены к коллегам. Обстановка в любом женском коллективе достаточно напряженная, эти же выясняли отношения все время, без передыха, и всегда на повышенных тонах. На взгляд Юрия Грекова, делить им было абсолютно нечего – зарплата мизерная, работа скучная. Но женщины это женщины, склоки и сплетни – их стихия. Юрий Греков откровенно не любил бабья.

Консерватизма жены он понять не хотел, а Нина просто боялась любых перемен. Жена предпочитала ездить на старую работу, а не найти новую. Она ходила в этот «гадюшник», как в сердцах называл его Греков с упорством мазохиста, который хочет, чтобы его изо дня в день пытали и били плетьми.

– Почему? – добивался он.

– Они мои подруги.

– Подруги? ! Да они мне про тебя такое говорили, когда мы еще не были женаты! Да и потом всеми силами пытались развести! Подруги!