Инквизитор. Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Борис Конофальский

– Что за глупцы! – кричали из другого окна. – Доктор Берк болван, он и лишай не вылечит. Везите раненого к доктору Вербенгу. На Капустную улицу! Подождите, я с вами!

Пока добрались до доктора Берка, уже собралась толпа человек в сто. Всё были возбуждены, все переговаривались. Многие кинулись помогать заносить Увальня к доктору в дом.

Доктор Берк и вправду оказался болваном.

– Что вы делаете? – рычал кавалер, видя, как доктор собирается заматывать раны на руках тряпками. – Вы что, не собираетесь сначала их промыть?

– А зачем? – спросил доктор. – Да и чем их промывать?

– Не знаю, – Волков вспоминал, чем промывал раны брат Ипполит. – Отваром чистотела или раствором прополиса.

– Нет у меня ничего такого, – признался доктор. – Да вы не волнуйтесь, сейчас на малые раны наложим бинты, а большие раны смажем мазью с кошачьей слюной, они зарастут так быстро, что вы и выспаться не успеете.

– А с этим что вы собираетесь делать? – спросил кавалер, указывая на торчащую из кисти руки Увальня белую кость.

– По опыту скажу, что если Господу будет угодно, то само всё срастётся, – заверял его доктор Берк. – А если нет, то – нет.

– Дурак! – Волков поднёс к носу доктора кулак. – Разбить бы тебе морду.

– Так за что же? – искренне удивлялся доктор.

– За то, что время с тобой потерял! – заорал кавалер. – Эй, люди, берите раненого, где живёт доктор Вербенг?

Доктор Вербенг, что жил на Капустной улице, был доктором, несомненно, иного уровня. Он был немолод и опытен. Сразу велел служанке ставить воду на огонь и говорил Великову, оглядывая раны Увальня:

– Нет нужды волноваться, господин фон Эшбахт, я сделаю всё, что нужно.

– Вы умеете зашивать раны?

– Не волнуйтесь, я всё умею. Эй, люди, кладите раннего на стол. Сначала нужно его раздеть. А вы господин Эшбахт, ступайте по делам, раньше рассвета не возвращайтесь, работы тут много.

Волков смотрел на него с подозрением; уж очень он волновался за Александра, боялся, что костоправ-неумеха сделает из молодца калеку. Но кажется, что этот доктор понимал, что делал, поэтому стоять над душой у него он не хотел.

– Я вернусь, а вы уж постарайтесь, – говорил он весьма обещающим тоном.

Доктор в ответ только поклонился.

Кавалер вернулся на улицу Святого Антония, а там полно народа.

Комендант города, капитан городской стражи, он обоих знал, они уважали его, а он их. Также был всякий иной люд, в том числе кавалер увидел главу гильдии оружейников и других нобилей. Приехал и господин Кёршнер, привел с собой полдюжины вооружённых слуг. Но к военным господа нобили пока не приближались – понимали, что те заняты делом. Даже Кёршнер не лез к кавалеру с расспросами по-родственному, ждал, пока тот обратит на него внимание. Но Волкову и офицерам было не до зевак, даже до знатных.

Всех убитых, а их было пятеро, сложили у стены. Фон Клаузевица положили отдельно. А к забору напротив были привязаны две живые лошади – одна Максимилиана, вторая фон Клаузевица. Одна была ранена. Лошадь Волкова и лошадь Увальня были убиты. Тут же у забора было сложено найденное оружие.

Комендант, старый солдат, поклонился ему вежливо, просил осмотреть убитых.

Волков молча осмотрел убитых бригантов. Максимилиан ходил за ним, тоже разглядывал мертвецов. Первым лежал тот, которому фон Клаузевиц загнал меч в подмышку. Он тогда бросил алебарду и ушёл, да видно недалеко. Второй был убит Волковым, исколот стилетом. Стилет в двух местах пробил бригантину бандита. Один прокол темнел кровью прямо у сердца.

«А рука-то у меня ещё крепка».

А третий и четвёртый – дело рук Максимилиана. Одному он разнёс голову выстрелом из пистолета, второго зарубил, когда тот отвлёкся на атаку кавалера.

«Мальчишка-то вырос. Молодец. Рука уже не дрожит, как в подвале в Хоккенхайме».

– Должен быть ещё один, – сказал кавалер коменданту, указывая на забор, – он был там, я попал ему в бок. Он не должен был далеко уйти.

Тут же два стражника пошли смотреть за забор, а комендант спросил:

– Кавалер, а сколько бригантов было вообще?

– Девять, кажется, – ответил Волков.

– А вас сколько? Всего четверо? – со значимостью спросил старый комендант.

В другой раз Волкову были бы приятны эти значимость и видимое уважение в вопросе. Но сейчас, когда тут, в пяти шагах от него, лежал на мостовой, рядом со своим мечом, его чемпион, молодой рыцарь Георг фон Клаузевиц, ему это не очень-то это польстило. Он просто молча кивнул.

«Да. Четверо».

– Все городские ворота закрыты, – произнёс, подходя к ним капитан городской стражи. – Сейчас я начну проверять все кабаки города. Может, кого и найдём.

Тут пришли два стражника, что были за забором, принесли арбалет и пару болтов:

– Вот, нашли там, но самого стрелка там не было.

Комендант указал, куда им положить арбалет.

– Арбалетчик был ранен? – уточнил комендант города.

Волков молча кивнул.

– Если среди них есть раненые, они будут искать лечения, – предположил комендант.

– Да, верно. Пошлю людей ко всем докторам и лекарям, чтобы сообщили о подозрительных людях, – произнёс капитан стражи.

– А сможете вы, господа, обыскать дом графа? – вдруг спросил у них Волков.

Комендант и капитан переглянулись. Шутка ли, обыскать дом самого графа. Оба молчали, но коменданту, как старшему, пришлось отвечать:

– Только если бургомистр прикажет или первый городской судья.

– Тогда вы никого не найдёте, – спокойно произнёс кавалер. – Можете распустить людей по домам спать.

И как раз вовремя на улице появилась дорогая карета и форейторы с факелами впереди неё.

– А вот и он сам, – произнёс капитан стражи.

– Кто? Бургомистр? – удивился такой карете Волков.

– Нет, бургомистр у нас ещё не так богат, это наш первый судья, – сказал комендант.

С первым судьёй города Малена, с господином Мюнфельдом, Волков тоже был знаком, не раз судья на пирах сидел с ним за одним столом.