Всё зеленое - Ида Мартин

Лёха определенно не прогадал. Нина была королевой провокаций.

– Кого другого? – тут же заглотил крючок Тифон.

Она высокомерно вскинула голову:

– Хоть я с Ярославом и в ссоре, но Зоя все же важнее гордости.

Слышать подобное от Нины было удивительно. Возможно, именно эта фраза и стала решающей, а может, Тифон и раньше догадался.

– Ладно. Звони ему. Пусть приходит.

– В смысле? – Нина удивленно распахнула густо накрашенные глаза.

– Ярову звони. Будем решать, что делать.

Это был резкий и неожиданный поворот, мы с Лёхой опешили.

Трифонов посмотрел на нас:

– Вы реально думаете, что я тупой баран и не въезжаю, когда меня дурят?

Лёха развел руками в очень странном жесте, который можно было трактовать как угодно, но только не как признание вины. Я сделал вид, что ко мне это вообще не относится.

– Закатать бы в лоб вам обоим, да без толку, – бросил Тифон, а потом с нажимом попер на Нину: – Давай звони своему Ярову, я сказал.

– А что ты мне приказываешь? – зафыркала Нина, сопротивляясь.

– Звони, – прошипел Лёха с другой стороны от нее.

Она повернулась ко мне и поняла, что попала в ловушку.

С недовольным видом достала телефон и набрала номер.

Яров ответил, наверное, с первого же гудка.

– Ярослав, здравствуй, – сказала Нина с наигранной холодностью. – Извини, что беспокою. Но меня заставили тебе позвонить. Трифонов, Криворотов и Горелов. Я не знаю, чего они хотят, но…

– Пусть сюда подваливает, – громким шепотом подсказал Лёха. – А ты пока побудешь заложницей.

– Они меня заложницей держат, – повторила Нина. – Не наложницей, дурак. Заложницей! Как какие требования? Чтобы ты пришел к Трифонову.

– Он спрашивает, что будет, если он не придет, – отстранив трубку, Нина вопросительно посмотрела на нас.

– Этого я не предусмотрел, – огорченно признался Лёха.

– Скажи, если не придет, его мама очень сильно расстроится, – наклонившись к трубке, прохрипел Трифонов. – Он же не хочет волновать маму.

– Ты слышал? – спросила Нина.

Ярослав слышал и пообещал прийти в течение часа.

Мы облегченно выдохнули.

– Все, можешь идти, – сказал Тифон Нине, когда разговор закончился.

– Оборзел? – возмутилась она. – Я, вообще-то, заложница.

– Давай ты побудешь заложницей возле подъезда? – Он подтолкнул ее к выходу.

– Так нечестно. Мне тоже нужно встретиться с Яровым.

– Ну, потом как-нибудь встретитесь. У нас сейчас разговор будет важный, – Тифон обернулся на нас: – Пожалуй, идите-ка вы все отсюда. Мы тут сами перетрем. Я потом позвоню и скажу, что решили.

Глава 6

Вита

Артём был яркий, красивый, богатый, избалованный вниманием и возможностями. Для окружающих он носил глумливую и дерзкую маску Дэдпула, а моя мама называла его Трубадуром за любовь к театральному эпатажу и ночные песни над моим окном. Именно «над», потому что их с Максом квартира располагалась прямо над нашей.

Отец Артёма был известным гастролирующим по всему миру композитором, мать – бывшая фотомодель, всецело посвятившая себя мужу. И они с пеленок растили из Артёма гениального виолончелиста. До двенадцати лет в его жизни существовали только репетиции, концерты и приходящие учителя. Другого он не знал и не понимал, что может быть как-то иначе, пока в их частном загородном доме не появился Макс – сын домработницы, почти его ровесник.

Выросший без отца, кочующий вместе с матерью из семьи в семью, Макс в свои одиннадцать уже успел пережить и повидать всякое. Он не был отбившимся от рук или хулиганом. Напротив, Макс всегда любил свою маму, помогал ей и был ее «маленьким котиком». Встреча с оторванным от реальности мальчиком-звездой наполнила его существование новым смыслом: он решил, что обязан «открыть ему глаза». Показать, как на самом деле все устроено в этом мире.

Рано или поздно это наверняка произошло бы и без Макса, но встреча мальчиков пришлась как раз на тот возраст, когда ощутить всю полноту жизни и осознать в ней себя становится для человека жизненно необходимым.

Артём прямо сказал родителям, что устал от музыки и хотел бы сделать перерыв. После этого разразился такой дикий скандал, что он поклялся больше никогда не брать в руки виолончель.

Его по несколько дней держали взаперти, запрещали видеться с Максом, приглашали всевозможных методистов и психологов, но чем сильнее давили, тем ярче разгорался огонь сопротивления. Артём сбегал из дома, ввязывался в неприятности и творил всякие глупости с одной лишь целью – заставить родителей признать его право на свободу.

Возможно, такая тактика и сработала бы, если бы они любили сына больше, чем собственные амбиции. Мать с отцом упорно требовали возвращения «звездного мальчика», а к его бунту относились исключительно как к личному оскорблению.

Через три года стало ясно, что изменить уже ничего нельзя, – родители стеснялись и ненавидели собственного сына из-за разрушенных ожиданий. Артём же платил им полным отказом подчиняться и отвязным поведением.

Родители Артёма погибли, когда ему было шестнадцать. [8 - Ида Мартин «Время. Ветер. Вода». ] Страшная трагическая история, в один день превратившая их с Максом в сирот.

Артём был передан на попечительство близкого друга семьи, а Макса отправили в детский дом, откуда он спустя некоторое время благополучно сбежал. С тех пор они стали окончательно неразлучны и пустились во все тяжкие: искали азартные и рискованные приключения, ввязывались в потасовки, напивались, снимали провокационные ролики для Ютуба, неоднократно попадали в полицию и засветились на всех безбашенных вечеринках «золотых деток».

И все же, продолжая играть роль высокомерного циника, Артём не смог смириться ни с черствостью родителей, ни с их гибелью, ни с тем, что «противостоять» стало больше некому, ни с наследством, которого он не заслужил. Внутри него по-прежнему жил взбунтовавшийся ребенок-вундеркинд с чистой душой и творческим томлением в сердце.

Артём повез нас в местный торговый центр, где на первом этаже располагалось маленькое кафе с горячей выпечкой и кофе навынос. Там, по его словам, было единственное съедобное во всей округе блюдо – блинчики с джемом.