Вкус пепла - Камилла Лэкберг

– Я только хотел спросить, не мог бы ты взять на себя переговоры с местной прессой? Исходя из того, что случилось убийство, интерес представляют любые наблюдения. Мне кажется, в связи с этим делом нам потребуется помощь общественности.

– Ах да, разумеется, – кивнул Мельберг все с тем же сонным выражением. – О’кей. Я поговорю с прессой.

– Вот и хорошо. Сейчас мы, пожалуй, ничего больше не можем сделать, – произнес Патрик, опустив сложенные руки на стол. – Еще вопросы есть?

Никто не отозвался, и после нескольких секунд молчания все словно по команде засобирались уходить.

– Эрнст? – окликнул Патрик, когда тот уже был на пороге. – Ты будешь готов выехать через полчаса?

– А куда ехать-то? – отозвался Эрнст привычным для него недовольным тоном.

Патрик набрал побольше воздуха. Временами у него бывало такое впечатление, что ему только кажется, будто он что-то сказал, тогда как на самом деле лишь беззвучно шевелил губами.

– В школу, где училась Сара. Чтобы поговорить с ее учителями, – объяснил он, стараясь произносить слова как можно отчетливее.

– А-а, это! Да, через полчаса, наверное, я смогу, – сказал Эрнст и повернулся к нему спиной.

Патрик проводил его сердитым взглядом. Еще денек-другой он потерпит навязанного ему напарника, а затем нарушит распоряжение Мельберга и привлечет к работе Мулина.

Стрёмстад, 1924 год

Прелесть новизны постепенно стиралась. Вся зима прошла в любовных свиданиях, и поначалу она наслаждалась каждым мгновением. Но вот зима подошла к концу, приближалась весна, и она почувствовала, как ею понемногу начала овладевать скука. Если быть честной, то она перестала понимать, что такого уж привлекательного находила в Андерсе раньше. Он, конечно, был недурен собой, это она не могла отрицать, но его речь была бедна и неразвита, и от него всегда попахивало потом. Кроме того, сейчас, когда тьма, ранее скрывавшая ее проделки, начала отступать, Агнес все труднее становилось тайком выбираться к нему. Нет, пора положить этому конец, сказала она себе, сидя дома перед зеркалом.

Закончив наряжаться, она спустилась, чтобы позавтракать вместе с отцом. Вчера у нее было свидание с Андерсом, и она все еще чувствовала утомление. Поцеловав отца в щеку, она села за стол и вяло принялась чистить яйцо. Возможно, по вине вчерашней усталости запах яйца вызвал отвращение, и она ощутила, что желудок взбунтовался.

– Что такое, деточка? – обеспокоенно спросил отец, сидевший напротив на другом конце стола.

– Устала что-то, – ответила она жалостным голосом. – Ночью мне отчего-то никак не спалось.

– Бедняжка, – пожалел ее отец. – Постарайся что-нибудь скушать, а потом иди к себе наверх и приляг отдохнуть. Наверное, нужно показать тебя доктору Ферну, а то я смотрю, ты всю зиму какая-то скучная.

Не удержавшись от улыбки, Агнес поспешила прикрыть рот салфеткой. Потупив глазки, она сказала отцу:

– Да, я все время чувствую вялость. Но тут главным образом виновата зимняя тьма. Вот увидишь, что с приходом весны я снова воспряну.

– Гм. Посмотрим. Но ты все-таки подумай, не лучше ли на всякий случай показаться доктору.

– Да, папа, – сказала она и заставила себя проглотить кусочек яйца.

Вот это ей делать не следовало. Едва положив в рот крошку вареного белка, она почувствовала, как желудок еще больше возмутился и что-то подступило к горлу. Агнес выскочила из-за стола и, зажав рот рукой, бегом кинулась к ватерклозету, который находился на нижнем этаже. И едва она успела запереться, как весь вчерашний ужин, смешанный с желчью, выплеснулся в раковину, а из глаз брызнули слезы. Желудок несколько раз подряд вывернуло наизнанку, и, только переждав некоторое время, пока он окончательно не успокоился, она с отвращением вытерла рот и на подгибающихся ногах выползла из тесной каморки. За дверью ее уже ждал озабоченный отец.

– Ну что, душенька? Как ты себя чувствуешь?

Она только потрясла головой и сглотнула, чтобы поскорее избавиться от горького вкуса желчи во рту.

Август обнял ее за плечи, отвел в салон и усадил на один из диванов. Он потрогал ладонью ее лоб.

– Да что ж это такое, Агнес! Ты вся в холодном поту! Нет уж, я сейчас же позвоню доктору Ферну. Пусть придет и посмотрит тебя.

Она только слабо кивнула и улеглась на диван с закрытыми глазами. Голова не переставала кружиться.

Она жила в каком-то царстве теней, никак не связанном с действительностью. У нее не оставалось выбора, но ее все равно то и дело обуревали сомнения, правильно ли она поступила. Анна знала, что никто ее не поймет. Почему она, сумев наконец вырваться от Лукаса, сама вернулась к нему? Почему она это сделала после того, что он сотворил с Эммой? Ответ гласил: она вернулась, поскольку считала, что для нее и детей в этом заключается единственный шанс выжить. Лукас всегда был опасным человеком, но раньше мог себя сдерживать. Теперь же в нем словно что-то прорвалось, и былая сдержанность сменилась буйным сумасшествием. Только так она могла описать происходившее с ним – сумасшествие. Оно всегда в нем дремало. Может быть, как раз этот скрытый ток потенциальной опасности и привлек ее когда-то к нему. Но сейчас безумие вырвалось на поверхность и постоянно держало ее в состоянии панического ужаса.

Недавно она пыталась сбежать от него, забрав детей; но ее уход был не единственной причиной прорвавшегося наружу помешательства. Короткое замыкание произошло с ним под влиянием сразу нескольких факторов. Главным предметом гордости Лукаса были успехи на работе – на этот раз неудача случилась и там. Несколько проваленных сделок, и его карьера рухнула. Перед тем как вернуться к мужу, Анна заглянула к одному из его коллег и узнала, что под влиянием зачастивших провалов поведение Лукаса становилось все более странным. Появились внезапные вспышки злости и агрессивные выходки. Он дошел до того, что чуть не размазал по стенке важного клиента, за этим последовало немедленное увольнение. Вдобавок клиент подал заявление в полицию, и теперь со дня на день против Лукаса будет начато следствие.

То, что она услышала о его душевном состоянии, вызвало у нее беспокойство, но, только придя домой и застав совершенно разгромленную квартиру, Анна поняла, что ей не остается никакого выбора. Если она не будет соглашаться с его требованиями и не вернется домой, он либо искалечит ее, либо, что еще хуже, детей. Единственным способом хоть как-то обезопасить Эмму и Адриана было оставаться поблизости от того, от кого исходила угроза.