Книга томления - Леонард Коэн

четвероногие

больше не плачут

а двуногие

не пытаются улететь

и изможденный лосось

возвращается домой мне в руку

а волк Роси

грызя порванную свою цепь

производит шумиху

в хижине

тем что ко всем ластится

Когда мы с Роси лопаем

и привольно течет «Баллантайн»

сосны втискиваются мне в грудь

громады скучных седых валунов

Лысой горы

вползают мне в сердце

и все наедаются

вкусным салом

и белым сырным попкорном

или чего там еще

хотелось им все эти годы.

Лучше

лучше тьмы

ложная тьма

обманом вынуждает

тебя обжиматься

с чьей-то древней

кузиной

лучше банков

ложные банки

где меняешь все

свои дикие деньги на

законные платежные средства

лучше кофе

синий кофе

какой пьешь в

своей последней ванне

или ждешь иногда

чтобы сняли

тебе ботинки

лучше стихов

мои стихи

что повествуют

обо всем что

красиво и

величаво, но сами по

себе ни то и ни другое

лучше безудержного

втайне безудержный

вроде того когда я во

тьме

стоянки

с новой змеей

лучше искусства

мерзость искусства

что лучше писаний

показывает до

чего крохотно

твое развитие

лучше тьмы

та тьма что

чернильнее, обширней

глубже

и зловеще охлаждена

полна пещер

и ярких тоннелей

где возникает

манящая покойная родня

и прочие атрибуты

религии

лучше любви

уубофь

что утонченней

исключительно эротична

крохотные безмятежные люди

с громадными половыми органами

но легче мысли

удобно расположенные

на ресничке тумана

и неумолимо живущие

и добра наживающие

стряпая, садовничая

и растя детишек

лучше моей матери

твоя мать

кто до сих пор жива

а вот моя

уже не жива

но что я говорю!

прости меня мать

лучше меня

ты

добрее меня

ты

милее умнее быстрее

ты ты ты

прелестней меня

сильнее меня

одиночей меня

я желаю

узнать тебя

лучше и лучше

    – Лысая гора, 1996

Томящийся монах

Я выбрил голову

Надел облаченье

Я сплю в углу хижины

на горе в шестьдесят пять сотен футов

Тут уныло

Не нужна мне только

расческа

– Лысая гора, 1997

Юной монахине

Эта ничего не требующая любовь,

какую наши шаткие рожденья

нам обеспечили –

Тебе в твоем поколении,

Мне в моем.

Я не тот, кого

ты ищешь.

Ты не та, кого

я перестал искать.

Как славно время

избавляется от нас,

пока идем мы рука об руку

по Мосту Подробностей:

Твой черед рубить.

Мой стряпать.

Твой черед умирать за любовь.

Мой черед воскресать.

Другие писатели

Стив Сэнфилд [6 - Стив Сэнфилд (1937–2015) – американский поэт, фольклорист, детский писатель и рассказчик. ] – великий мастер хайку.

Он живет в деревне с Сэрой,

своей красивой женой,

и пишет о мелочах,

представляющих собой всё.

Кёдзан Дзёсю Роси,

кто привел сотни монахов

к полному пробужденью,

разбирается с одновременным

расширеньем и сжатием

мироздания.

Я ж лопочу без умолку

о благородной молодой женщине,

что расстегнула на себе джинсы

на переднем сиденье моего «джипа»

и дала мне коснуться

источника жизни,

поскольку я был от него так далек.

Должен сказать вам, друзья,

моя писанина мне предпочтительней.

Роси

Толком никогда не понимал

что? он говорит

но то и дело ловлю

себя на том что

лаю с собакой

или гнусь с ирисами

или помогаю по мелочи

как-нибудь иначе

Лекарство

У моего лекарства

Множество контрастных вкусов.

Увлекшись ими или озадаченный

Разницей меж ними,

Пациент забывает страдать.

Истинное Я

У Сущности

нет апорий –

дескать «Убий»

иль «Не убий»

пока ж я суть

не изучил –

в ум новичка

себе вдолбил:

мой Первый Долг есть

«Не убий»

Крах дзэна

Когда можно втиснуть лицо

куда нужно

и дышать с трудом,

пока она низводит рьяные пальцы

раскрыть себя,

помочь мне полным ртом

приникнуть к ее алчбе,

к ее самому сокровенному голоду, —

с чего б желать мне просветленья?

Не проморгал ли я чего?

Забыт ли мной комар минувших дней

или голодный дух грядущих?

Когда можно бродить по этой горке с ножом в спине

от перебора выпитого «Шато Латур»

и сердцем наплескать в долину

@ огней Кагуаса

и стыть от страха, если сторожевой пес

пуская слюни, выступает из кустов

и не желает меня узнавать

и вот мы такие, да, сбитые с толку

мол, кому кого первым убить –

и я дрыг и он дрыг,

и он дёрг и я дёрг,

с чего мне желать просветленья?

Не проморгал ли я чего?

Какой-то мир не удалось мне объять?

Какую-то кость не украл я?

Когда Иисус любит меня так, что кровь

@ у него из сердца хлещет,

а я взбираюсь по железной лесенке

в дыру у него груди,

что растравлена горем размером с Китай,

и вступаю в святая святых в белых одеждах

и заклинаю, взываю:

«Только не этого, Владыка. Его не надо, Владыка.

@ @ Умоляю, Владыка».

И гляжу Его глазами,

как вновь на беспомощных срут