Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева

– Поухаживай за дамой.

Михаил щелкнул зажигалкой, Бейлис несколько раз глубоко затянулась, потом поискала глазами, куда бы стряхнуть пепел. Наконец, ткнула дымящейся сигаретой в бронзовый канделябр и сказала:

– Уверена, когда Воронов идет сюда один, он приказывает зажечь свечи.

Сейчас горели не свечи, а электрические лампочки, вмонтированные в натяжной потолок. Здесь, в конце коридора, он был заметно ниже, да и стены как будто сужались. Пока Бейлис курила, Михаил осматривался. Наконец спросил осторожно:

– А до смерти жены Воронов тоже был таким странным?

– Нет, что ты! Нормальный мужик.

– А дети у него есть?

– Да. Сын. Ему лет восемнадцать, кажется. Но они все время собачатся.

– Почему?

– А кто знает? – пожала плечами Бейлис. – Какое мне дело до чужих семейных проблем? Своих хватает. Сейчас сынок Воронова живет за границей, то ли в Англии, то ли в Швейцарии, образование получает. Я думаю, ему на коллекцию папаши наплевать, в этом и причина. А хочешь, я тебе продам вино? А что? Если ты мне понравишься – продам. Там есть редкие экземпляры, Левчик говорил. И даже супер-пупер-эксклюзив. Приезжай – покажу, – подмигнула Бейлис.

– Что ж, это интересно, – пробормотал он. – А как умерла жена Воронова?

– Разве старая корова тебе не рассказывала? Лизка? – удивилась Бейлис.

– Нет.

– Странно.

– Она собиралась, но… В общем, так и не собралась. Может быть, ты…

– Ой, это ж такая длинная и скучная история! – перебила его Бейлис. – Давай потом, а? Я приехала сюда развлечься. Если бы ты знал, как скучно быть вдовой!

– Разве ты обделена мужским вниманием?

– Они все ждут, – пожаловалась Бейлис, – достанутся мне деньги Левчика или нет. Буду ли я несметно богата или вернусь обратно на панель. От этого зависит и цена моей ночи. От статуса, ха-ха! Они и в самом деле подали в суд. Его дети, – пояснила она. – Якобы мой сын не от Левчика! Ха-ха!

– А что, никаких сомнений?

– Пусть проводят генетическую экспертизу, – равнодушно сказала Бейлис. – Я не возражаю. Не такая уж я дура, чтобы рожать от кого попало. Здесь все чисто, не подкопаешься. Старый козел думал, что женился на девятнадцатилетней, ха-ха! А я подделала дату рождения в паспорте. На самом деле мне тогда было на пять лет больше. Только тс-с-с. – Она прижала палец к пухлым губкам. – Никому. Ему было шестьдесят девять, когда он женился на девятнадцатилетней, ха-ха! Хотел всех удивить полувековой разницей в возрасте. А я ему слегка подыграла. Подумаешь! Не такой уж большой обман. Он меня кинул больше. Я думала, буду как сыр в масле кататься, а получила шиш! Без всякого масла. Но зато когда родила Левчику сына, он настолько расчувствовался, что переписал завещание. От первого брака у него три дочки. Ты будешь смеяться, но у них тоже дочери. И еще у Левчика есть правнучка. Ха-ха! Представляешь, что сказали все эти бабы, когда огласили завещание?

– Они, должно быть, сильно огорчились, – заметил он.

– Не то слово! Ох…ли! Но я как законная вдова имею право. Деньги мои. Так что подсуетись, – подмигнула ему Бейлис. – А много у тебя денег?

– А почему это тебя интересует?

– Я за нищего замуж не хочу, – капризно сказала она. – Мне так трудно все это досталось, что делиться я не желаю. Проще скинуться. Твои миллионы плюс мои миллионы, и мы шикарно заживем!

– В таком случае тебе больше подходит Таранов, – пошутил он.

– Я над этим думаю, – серьезно сказала Бейлис. – У нас с ним уже давно, ха-ха! Отношения! Еще при Левчике… Ой, что я такое говорю? А, да он все равно уже помер!

И она с силой затушила в бронзовой чашечке канделябра окурок.

– Ну что, пошли? – предложил он.

– Чего я там не видала? Плесень? – поежилась Бейлис. Потом вздохнула: – Ладно, пошли. Как-нибудь переживу. Ты помнишь, что я сказала?

– Что?

– Дверь запирать не буду.

– Это я помню, – улыбнулся он и пропустил красавицу вперед.

Бейлис, то и дело опираясь рукой о стену, начала осторожно спускаться по ступенькам. Пару раз споткнулась и чертыхнулась. Лестница и в самом деле была не только узкая, но и крутая. Погреб, где хранились сокровища Дмитрия Воронова, оказался глубоким. Михаил отчего-то заволновался. Откуда-то снизу шел яркий свет, потом послышались голоса. Бейлис спустилась и обернулась, поджидая его:

– Миша, ты где?

– Иду.

Он ступил в погреб и осмотрелся. Это было огромное помещение с низким потолком. Куда ни глянь, везде винные шкафы, в которых строго в горизонтальном положении лежали, дожидаясь своего часа, бутылки. Воронов что-то объяснял своим гостям.

– Вот эту редкость, господа, я приобрел почти даром. – Он взял в руки темную пыльную бутыль. – Всего за пятьсот фунтов стерлингов. К употреблению уже не годится, потому я так к нему и отношусь. Беру в руки, спокойно перекладываю с места на место.

– В чем же тогда фишка? – спросил Иван Таранов.

– А ты глянь.

Он тоже подошел поближе и взглянул на этикетку. Там была фотография Адольфа Гитлера в костюме и галстуке. Таранов рассмеялся:

– Глянь-ка, фюрер без френча!

– Из его личных запасов, – пояснил Воронов. – Случайная находка, раритет. 1943 год. Но к питию не пригодно. Пусть лежит.

И он вернул бутылку на место. После чего подошел к другому шкафу:

– А вот здесь знаменитый сотерн. Есть и настоящие редкости. К примеру, вот это. Присмотритесь, господа. Виноград для этого вина собирали еще до битвы при Ватерлоо. И оно сохранило вкус и аромат, как утверждают специалисты. Но я не собираюсь его пить. Хотя бы в память о Наполеоне, который в то славное время еще был императором. Война войной, а вино вином. Валюта Франции, ее никогда не отменят.

– Тиранов, значит, собираешь, – усмехнулся Таранов. – Мудро.

– Да-а-а… – протянул Федор Иванович и с чувством сказал: – Запасы у тебя солидные. Я на вино столько денег не трачу.