Нагадали мне суженого - Наталья Андреева

Тем не менее люди борются. Лечатся и даже выздоравливают. Но это какая-то другая жизнь, я ее, если честно, не очень понимаю. Может, потому, что мне повезло. Мне выдали на руки результаты исследования, что автоматически означало «здорова».

Но те десять дней, что я болталась между двумя мирами, сильно отразились на моей психике. О работе я само собой больше не думала. Какая работа, если мне светит химиотерапия? И, возможно, еще одна операция. О личной жизни тоже не думала. Какая личная жизнь с одной грудью и без волос? Я просто ждала. Наконец позвонила и замерла с трубкой в руке. Женщина, решавшая мою судьбу, пару раз просила меня перезвонить.

– Ой, я не там! Перезвони через полчасика!

Потом:

– Дел много. И, скорее всего, результаты еще не пришли. Когда была операция?

На мое робкое:

– Посмотрите, пожалуйста, я очень волнуюсь. Может, все-таки есть уже результат?

Я получила ответ:

– А чего ты волнуешься? Рак сейчас лечат. Хорошо, позвони мне через часок.

Я не знаю, может, есть люди, которые в ожидании результатов биопсии пойдут жарить себе яичницу с колбасой, потом с аппетитом ее съедят и даже забудут, что надо куда-то звонить.

– Ба! А биопсия-то! Вдруг там рак?

Точно так же, как они спохватываются:

– Ба! А пальто-то в химчистке я не взял! Вдруг завтра будет холодно?

Но когда тебе двадцать пять, ты не замужем и ни разу не была, детей у тебя нет, радости секса незнакомы и по сути жизни-то еще и не было, результат биопсии имеет принципиальное значение. А если это конец? Жизни не было и уже не будет. Будет борьба за жизнь, а потом рай с оговоркой: ночуешь в аду. Может, я утрирую, но у меня в тот момент было именно такое чувство. Когда я наконец дозвонилась, то есть когда этот посланник небес, от которого зависела моя судьба, дошел, слава богу, до кабинета, где хранились папки с документами, моя психика претерпела изменения, которые принято называть необратимыми.

– Ну вот, все у тебя в порядке. Живи спокойно. Да, за результатом как-нибудь заскочи. Не забудь. – И медсестра бросила трубку.

Мое состояние было странным. Я не завизжала от радости, не подпрыгнула до потолка, не помчалась на работу, чтобы с энтузиазмом вновь впрячься в этот воз и перевыполнить месячный план втрое. В моей душе не было ничего. Пустота. Вакуум. Я на всякий случай подождала еще немного. Есть такое понятие: отходняк. Вдруг у меня отходняк? Переволновалась, бывает. Через денек-другой, в крайнем случае через недельку, все пройдет. Я вернусь к прежней жизни, которая состоит из двух составляющих: дороги на работу и собственно работы.

И вот тут я впервые задумалась: а что дальше-то? Через пять лет такой пахоты я решу проблему с квартирой. Стану москвичкой, потом буду копить на машину или возьму ее в кредит, обзаведусь иномаркой, мне к тому времени будет за тридцать и, когда в моем распоряжении окажется полный набор успешной женщины, начну ходить по стриптиз-барам и покупать смазливых мальчиков. Они, мальчики, ждут таких, как я.

Это называется Успешная Женщина. Уик-энд в Париже, бутик по рекомендации модного журнала, юбка-карандаш или баллон, в зависимости от того, куда качнет моду. Брюки клеш или дудочки. Поход в Лувр, обязательный визит к Эйфелевой башне или на нее. Бокал вина в модном ресторане, свежие круассаны на завтрак и снова бутик. Какой во всем этом смысл? Главная составляющая мира здоровых людей – погоня за удовольствиями и поиск новых удовольствий, когда закончились старые. А суть?

Честно сказать, я запуталась. Поняла только одно: жить так, как раньше, я не могу. Такая жизнь потеряла для меня смысл. Вдруг следующая опухоль окажется злокачественной? Как можно в таком случае брать ипотеку или кредит на машину, планировать поездку в Париж? Я поняла одно. Самое страшное – это крушение мечты. Когда она, мечта, уже в кармане. Когда кусок мяса уже проглочен и ты начинаешь его переваривать, а вдруг оказывается, что к нему привязана веревка. И этот кусок вытаскивают из твоего желудка. Бедный желудок! Я решила больше не мечтать. Никогда. Поберечь желудок.

Я не вышла на работу. Это был второй огромный корабль, который затонул. А третий… Я уехала из Москвы. Обратно в провинцию. К маме. С тех пор меня стали называть Неудачницей. В отличие от тех, кто уехал в Москву и там остался. А я осталась на ОЗК.

Зато мне подвернулся «хоть кто-нибудь». И в двадцать шесть лет я вышла замуж. Поскольку я полностью выполнила программу, сменила социальный статус на более высокий, стала разведенкой, я не буду рассказывать «историю своей любви». А о ее последствиях мы еще поговорим.

После развода я переехала к маме и устроилась на работу в библиотеку. Мама, кстати, успокоилась. Отныне она говорила:

– Моей дочери не повезло с мужем. А мне с зятем. И мы с ним расстались.

Все ее понимали. Кстати, она тоже разведена. У нас это, видимо, наследственное. Мне осталось только родить дочь, которая к тридцати годам выйдет замуж, чтобы через несколько месяцев развестись. Вот только от кого родить?

Пока я лишь думаю над этим вопросом и склоняюсь к мысли искусственного оплодотворения.

Моя проклятая рассеянность! Я же забыла представиться! У меня, как и у всех, есть имя! А Неудачница – это мой псевдоним!

Зовут меня Анфисой. Правда, красиво? Но это только по паспорту. Почему-то все меня называют Аней. Хотя я, разумеется, представляюсь Анфисой.

– Здравствуйте, я Анфиса!

Красивое редкое имя, мне оно очень нравится.

– А, Аня, привет!

Это мне уже не нравится, но я киваю:

– Привет!

Вот почему так?

К моменту, когда началась эта история, я всерьез считала, что жизнь моя кончена. Что я зачахну в своей провинциальной библиотеке среди фолиантов и таких же древних, как мир, читателей. Молодежь давно уже предпочитает Интернет.

Я же прочно поселилась на своем ОЗК и давно должна была стать одним из них, из этих затонувших кораблей. Пойти ко дну и там увязнуть в иле и обрасти водорослями, как какая-нибудь древность. Но у меня еще оставалась одна мечта, она и держала меня на плаву.