Новое платье королевы - Наталья Андреева

Нэтти взяла горшок и улыбнулась:

– Заходи. – Закрыла за ним дверь и спросила: – А где остальные?

– В баре. Я изобразил любовь с первого взгляда к одной из местных красавиц и сказал, что хочу провести с ней ночь. Все поверили. А ты?

– А, если серьезно?

– Если серьёзно, то я честно довел девицу… До такси. Но поехали мы с ней в разные стороны. Я поклялся, что увезу ее с собой, в Москву. Потому что я честный человек. Сначала штамп в паспорте, а потом все остальное. Ну, что с тобой? Ты вся дрожишь!

Нэтти прижалась к нему и несколько раз повторила:

– Мне страшно, мне страшно, мне страшно…

– Я все понял. И пришел тебя успокоить. Сейчас ты расскажешь мне все. И вместе мы подумаем, что можно сделать.

Она подняла голову, ее губы встретились с его губами. Она так долго не знала мужчину, что голова закружилась, ноги подогнулись, и даже слегка затошнило. Захотелось немедленно утолить голод. Это была короткая, бурная схватка, словно с завязанными глазами, в полной темноте, хотя в комнате горел свет. Они себя не контролировали. Она очень быстро достигла оргазма и отпустила его на свободу. Только после этого сказала:

– Да, я давно хотела с тобой поговорить. Ты только не кричи, выслушай меня спокойно…

Когда Нэтти закончила свой рассказ, он ни сказал, ни слова. Какое-то время они лежали, молчали. Он думал. Вдруг в коридоре послышались осторожные шаги, и кто-то поскребся в дверь.

– Новлянский, – одними губами сказала Нэтти. – Я же дала ему понять, чтобы не приходил.

– Он дурак, – тихо сказал Дик. – А дураки настойчивы.

Подтверждая его слова, Олег тихо и нежно произнес:

– Нэтти. Это я.

– Глупая свинья, – отчетливо сказал Дик.

– Тихо, – испугалась Нэтти. – Не осложняй наше положение еще больше. Такой враг нам не нужен. Будет шпионить и доносить. А чего хуже…

– Нэт? Ты спишь?

Неизвестно, сколько бы Алекс простоял под дверью, но в коридоре послышался голос Эжени. Последовал короткий диалог, и одновременно хлопнули две двери. Нэтти вздохнула с облегчением и с нежностью посмотрела на Дика:

– Тебе тоже пора.

– Думаешь?

– Скажи мне только, что все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – задумчиво сказал он. Потом не удержался: – Только учти, что Раскатова тебе этого не простит.

– Ты должен мне все рассказать про ту толстую, хлебосольную бабу. Которой она когда-то была.

– Это еще зачем?

– Надо, – коротко ответила она.

– Нэтти, милая моя Нэтти. Вместе с лишними килограммами Эжени изгнала из себя душу. У меня такое чувство, что все лучшее в ней помещалось именно в обильных складках жира. Но, если ты хочешь…

– Ладно, это потом. Подай мне большую серую заколку, там, на столике лежит. Я тебя провожу.

Дик посмотрел на столик, пошарил там рукой, взял какую-то вещь и протянул Нэтти.

– Нет, не эту, – нетерпеливо сказала она. – Серую. Эта розовая, у нее замок сломан.

– Дурацкий цвет, – нервно сказал Дик.

– Нормальный. Все. Иди.

Но он не спешил уходить. Они поцеловались, отстранившись, Дик задумчиво посмотрел в темное окно:

– По правилам, я должен был бы влезть в соседний номер через балкон, рискуя жизнью.

– Только не перепутай, а то попадешь к Эжени. Она обрадуется, – пошутила Нэтти.

– Зато я сразу умру.

Он все-таки вышел в дверь, посмотрев предварительно, пуст ли коридор. Нэтти так и не поняла, какой Дик сделал вывод из всего вышесказанного. И что он предпримет. Есть ли у нее отныне рыцарь, который будет защищать ее честь, или же она по-прежнему одинока в своем несчастье?

«А жаль, что его не назвали Ланселотом», – неожиданно подумала Нэтти, уже лежа в постели. Зевнула, перевернулась на бок и крепко уснула. Теперь она была уверена, что будет выглядеть завтра на все сто. И цвет ее лица будет потрясающим.

Даже если ты на сто процентов уверен в успехе, волнение все равно начнет выбивать на твоих нервах барабанную дробь. Да так, что в ушах отдается, а зубы лязгают в такт. У Нэтти реакция на стресс оказалась своеобразной: она замерзала. За кулисами было душно и очень жарко. Отопление еще не отключили, и в результате плюсовой температуры на улице градусы в помещении были избыточные. Все остальные задыхались, а Нэтти, лязгая зубами, попросила у Дика шерстяные носки. Он удивился:

– Здесь же дышать нечем!

Она не ответила, молча вложила свою руку ему в ладонь. Рука Нэтти оказалась ледяной, Дик вздрогнул:

– Да ты живая, или нет?

Она же чувствовала по всему телу мурашки. Дик нервничал, гримируя ее лицо. Пришлось наложить много тонального крема. Он разволновался:

– А, вдруг, ты начнешь потеть? У меня ощущение, будто я раскрашиваю ледяную статую. Если грим потечет, видок будет еще тот! Держись, подруга!

Она почувствовала, что не может ничего ответить. Язык одеревенел. Тысячеглазое чудовище стягивало в зал свои бесчисленные конечности. Жующие рты, шевелящиеся пальцы, чешуя разноцветных нарядов, – все это растекалось по сиденьям и готовилось переварить зрелище единым желудком. Нэтти не боялась, но невольно заискивала перед этим чудовищем, толпой. Его нельзя было победить, а только вызвать к себе интерес и сочувствие, и тем самым уберечься.

В конце концов, они остались один на один – Нэтти и замерший в ожидании монстр. Промелькнули стройные девушки из местной хореографической студии, популярная группа попыталась завести зал и отпрыгала положенные десять минут. Это были легкие закуски перед основным блюдом. Прожевав их, монстр почувствовал аппетит и зааплодировал. Тогда, словно шампанское, на сцене заискрились разноцветные огни. Пеной полез откуда-то дым, и перетянутые в талиях красавицы в ярких платьях, были поданы, словно хрустальные бокалы.

Монстр причмокнул от удовольствия тысячей ртов и замер, уставившись в многочисленные бинокли. Нэтти его не видела: огни рампы били в глаза. Там, в зале, было темно, и Нэтти могла только почувствовать, что нравится именно она. Бедная Бэмби улыбалась натянуто, и Нэтти заметила, что ее шелковая шкурка подрагивает от страха. Других соперниц Нэтти не принимала всерьез. Она прошлась вперед, к рампе, затем обратно. И страх прошел, потому что тело слушалось, ноги не заплетались, волосы были залиты лаком настолько, что не шелохнулись бы, пролети даже над этой сценой ураган. Платье для первого выхода ей выбрали белое, с блестками и скромным вырезом. Красное Дик оставил для финального прохода. В том, что Нэтти будет в финале, он не сомневался.