Контроль, успех, поражение - Марина Аверина

– Какая я дура, дура! Чего я вообще придумала. Надо же было сюда прийти! – выругалась шёпотом Мария и встала, собираясь уходить.

И в этот момент он открыл дверь.

За всё своё время общения с психотерапевтами Мария привыкла, что они профессионально умеют скрывать эмоции на лице. У Майка это явно сейчас не вышло. Он был удивлен её увидеть. Очень удивлён.

Совершенно неожиданными для себя самой уверенными шагами Мария направилась к нему навстречу в открывшийся кабинет.

Будто решая что-то очень важное у себя в голове, он нахмурился и через несколько секунд выставил руку вперёд, преграждая ей дорогу.

– Нет, не входи.

– Почему это? – недоумённо ответила она, остановившись от неожиданности.

– Если ты войдёшь сейчас ко мне в кабинет, то дальше всю оставшуюся жизнь мы сможем видеться только там. А я… мне бы этого не хотелось, – немного смущённо ответил Майк. – Подожди, пожалуйста, здесь, – указал он на софу, с которой не так давно она встала с такой решимостью уйти. – Я сейчас возьму свои вещи и выйду, у меня как раз отменился сеанс на 8 вечера.

Мария послушно села и стала ждать. Как заворожённая. Сразу вспомнились слова Лизы про его талант гипнотизёра. Она пыталась осознать весь скрытый смысл и подтекст его слов, выходило не очень. По крайней мере, он её не забыл, уже неплохо.

Через пару минут он вышел с портфелем в руках и закрыл дверь на ключ. Она встала, он повернулся к ней лицом, и несколько секунд они так и стояли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза, каждый решая что-то удивительно своё.

– Кстати, это тебе, – вдруг опомнился он как ото сна, указывая взглядом на громадный букет цветов на столике у окна.

– Не стоит грабить убранство своего кабинета ради меня, – съязвила Мария, пока он доставал их из вазы.

– Я купил их тебе в понедельник, тогда бутоны ещё были закрыты, как и положено свежим пионам, – будто извиняясь, сказал Майк. – У тебя ведь был совет директоров, ты говорила.

Мария сознательно усиленно пару раз закрыла и открыла глаза, чтобы очнуться.

– Да, был. Меня взяли.

– Не сомневался, – улыбнулся ехидно Майк, – сначала хотел отвезти сам, потом отправить курьером, а потом… передумал, – запнулся он ненадолго. – Наверное, сдрейфил.

С абсолютной открытостью и мальчишеской улыбкой он протянул ей цветы, не справившись с тем, чтобы вода с черенков перестала капать на пол.

Мария не взяла. Она вообще не могла сдвинуться с места или пошевелиться, как тогда в такси. «Что происходит? »– истошно вопил кто-то маленький и напуганный в её голове.

– Я сам понесу, они тяжёлые, – спас её Майк. – И как ты относишься к трусам? Наверняка презираешь, тем более мужчин. – Кажется, он всё более осваивался в неожиданно свалившейся на него ситуации и начинал получать удовольствие.

– Терпеть не могу, – отчеканила с металлом в голосе Мария, развернулась на каблуках к нему спиной и пошла в сторону выхода, прокладывая как ледокол-первопроходец себе и ему дорогу к неизведанным мирам.

Они сидели в ресторане того же отеля, в здании которого был кабинет Майка, за столиком у окна, смотрясь в вечерней обстановке со свечами на столе и букетом цветов в большой напольной вазе с боку как идеальная влюблённая пара на прекрасном романтическом свидании мечты.

Обстановка была напряжённая.

Мария ковыряла салат вилкой, он доел пасту и пил второй бокал своего излюбленного бурбона. Разговор не клеился. Майк попытался расспросить её про совет и празднование с подругой после. Она отделалась парой сухих фраз типа «всё прошло хорошо, как и должно было быть». Он в ответ начал рассказывать ей, как прошла его неделя, но так как вся она состояла из сессий с клиентами, а про них он не мог говорить в силу врачебной тайны, то рассказать особо было нечего.

Мария мобилизовывала все тёмные силы – иронию, злобу, коварство для массированной атаки. Наконец, план нападения сложился у неё в голове, она отложила вилку и перешла в наступление:

– Итак, ты не позвонил мне ни разу за всю неделю, купил цветы четыре дня назад и так и не отправил, увидев меня, остолбенел и выгнал из своего кабинета. Что я должна обо всём этом думать?

– А что ты сама об этом думаешь? – ничуть не отреагировав на её агрессивный выпад, буднично спросил Майк.

– Э, нет, дружочек, ты мне выключай этого непробиваемого аналитика. Не забывай, я опытный клиент и все ваши ходы знаю наизусть. Сейчас речь не обо мне.

– Тогда ты, наверное, неправильно задаёшь вопрос. Ты спросила, что тебе об этом думать, но я не могу это за тебя решить. Твои мысли мне неподвластны, хотелось бы, конечно, узнать, что ты обо всём этом думаешь сама, но, как ты говоришь, речь сейчас не о тебе.

– Тьфу, – с демонстративной горечью «выплюнула» Мария всю его словесную демагогию ему же в лицо. – Хорошо, я спрошу по-другому: ты вообще оборзел? Что это было? Что это всё значит? Почему это всё сложилось вот таким вот непонятным образом? Объясняй, не заставляя меня часами формулировать нужный тебе вопрос, хотя сам прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Что мне ещё следует знать из всего этого, кроме того, что ты трус?

Ярость, с которой она с постепенным нарастанием вывалила на него весь этот шквал вопросов, его не поколебала, но заставила задуматься.

– Ндаа, – протянул он, отодвинув стакан и перестав пить, – зато тебя не нужно провоцировать на проявление эмоций, скрытых внутри, всё очень откровенно, а это дорогого стоит…

Мария набрала в грудь воздух для очередной тирады, прерывающей его психотерапевтическую работу.

– Тсс, – остановил её Майк, выставив вверх указательный палец. – Это так, профессиональное, и отделить это от меня нельзя, оно прошито внутри, никуда не денешься, но я умею с этим жить. Сказал, что хотел, и дальше отвечу на твои вопросы. Ты просто не обращай внимание на эти отвлечённые рабочие фразы.

Мария выдохнула воздух очень медленно и демонстративно, обдавая его непереносимым ледяным взглядом.