Теория относительности с точки зрения путешественника во времени - Николь Валентайн

– Нет, Финн. Двенадцать лет – ещё не…

– На следующей неделе мне будет тринадцать.

– Знаю. Ты ведь не думаешь, что я забыл о твоём дне рождения?

Финн даже отвечать не стал. Он смотрел, как ветер закручивает миниатюрные циклоны из листьев. Мама называла такие вихри вертушками.

– Если соскучишься, позвони Габи, пригласи её в гости. Бабушка будет только рада.

«Ага. Сейчас». Как будто у Габи не имелось более интересных занятий с её новыми друзьями! Но какой смысл говорить отцу, что накануне вечером он уже послал Габи сообщение и спросил, готова ли она потусоваться в выходные? Раньше они могли часами переписываться или болтать онлайн. Финн вкратце пересказывал статьи, которые прочитал, а Габи посвящала его в детали сюжетов фантастических книжек. Но со временем общение свелось к тому, что Габи спрашивала, нет ли новостей о его маме и не говорил ли Финн с отцом. Это стало не на шутку его раздражать. Она исходила из ошибочного представления, что всё можно решить, если задавать побольше вопросов! Может, так оно и было, если речь шла о нью-йоркских семьях, типа Рэндов, но в случае Финна это вообще не работало.

Вчера вечером, в ответ на его сообщение Габи прислала какую-то бессмыслицу. Он целую минуту ломал голову, пытаясь понять, что бы это значило, но потом Габи напечатала: «Ой! Ошиблась адресом». И всё. Больше она ему ничего не отправляла.

Мальчик посмотрел на отца, который двумя руками держался за руль и внимательно смотрел на дорогу.

– Я хочу остаться дома.

– Это не обсуждается. Ты ещё слишком мал, а бабушка стареет. Я рассчитываю, что вы с ней присмотрите друг за другом.

– Понятное дело, что тебе-то очень удобно! Расщепляешь, так сказать, два атома одним нейтроном.

Отец сделал вид, что не услышал его сарказма.

– Ты взял все продукты, которые просила купить бабушка?

Финн вытащил из кармана список. В нём было три коротких пункта. Он пробежал глазами по строчкам, чтобы убедиться, что ничего не упустил. В прошлый раз он забыл об обязательном воскресном кексе, за что бабушка заставила его расплатиться унизительной игрой в скрэббл [3 - Игра, где на поле определенного размера нужно выкладывать слова из фишек с буквами. За каждое слово начисляются баллы по некоей схеме. ]. Беда в том, что она помнила все высокобалльные слова из двух букв [4 - Чем реже встречается буква, тем больше баллов она дает. ]. Четырехбуквенные она тоже знала назубок. По правде говоря, благодаря ей Финн серьёзно расширил свой словарный запас. Он улыбнулся. Пожалуй, выходные будут не так уж плохи.

– Да. Продукты в рюкзаке.

– Невероятно! Неужели ты сумел найти время в промежутке между изучением всего творчества Фейнмана?

Но сегодня у Финна совершенно не было настроения подыгрывать отцовским шуточкам на тему «история важнее, чем наука». Папа изучал то, что уже произошло, а он – то, что могло произойти.

– Нельзя было отложить поездку?

– Нет, ты же в курсе, – ответил отец: он даже не посмотрел на сына и продолжал глядеть на дорогу. – Мне срочно нужно написать статью, а в библиотеке Уайденера [5 - Часть Гарвардской библиотеки, третья по величине в США. Изначально – мемориальная библиотека, построенная безутешной матерью в память о сыне, погибшем при крушении «Титаника». ] как раз в эти дни есть окно для исследователей.

– Ты преподаёшь историю! Я уверен, что за месяц факты нисколько не изменятся.

Отцу было нечем крыть. Финн прикусил внутреннюю часть щеки, и его лицо исказилось болезненной гримасой. Мальчик продолжал глазеть в окно, сначала – на собственное отражение в стекле, затем на дорогу. «Предметы, отражающиеся в зеркале, на самом деле ближе, чем кажутся». Он где-то читал об этом.

Они уже подъезжали к повороту на Нижний Дорсет. Оставалось не так много времени. Финн решил, что надо сказать всё прямо сейчас.

– Ты беспокоишься о маме?

Отец резко втянул ноздрями воздух. Костяшки пальцев, вцепившихся в руль, побелели.

– Конечно!

– Почему же ты продолжаешь работать? Почему не пытаешься найти её и вернуть домой?

– Предоставь это мне, Финн. Прошу тебя.

– Она звонила?

– Нет… Я бы сказал тебе, если бы она позвонила.

– А почему ты решил, что мама в порядке?

– Послушай, – отец вздохнул: очевидно, его терпение было на исходе, – бабушка говорит…

Финн резко выпрямился.

– Они разговаривали?

Папа покачал головой:

– Нет-нет. Но она знает, что в голове у твоей мамы.

– И что говорит ба?

– Давай не сейчас.

В другое время он бы настоял на своём, но они уже подъезжали к дому бабушки. Поэтому Финн уступил. Возможно, ему удастся что-нибудь из неё вытянуть.

Шины захрустели по гравию подъездной дорожки. Финн инстинктивно бросил взгляд за дом, в сторону трассы, ведущей к Дорсетскому пику, чтобы посмотреть, припаркованы ли на обочине машины. Нет, сейчас там было пусто.

– Хорошо, что здесь никого нет! – произнёс отец тем особым приподнятым тоном, в котором проступала надежда на смену темы, так хорошо знакомая Финну. – Вроде бы сегодня будет сильная гроза. Никому не пожелаю застрять в горах в такой день!

Они оба ни словом не обмолвились о том, что именно мама приучила их проверять дорогу. Она всегда тревожилась за неопытных туристов, которые могли не учесть погодные условия или позднее время.

Мальчик взял свои вещи и только потом понял, что папа не выключил двигатель и даже не взялся за ручку дверцы.

– Ты что, не зайдёшь?

– Нет, я уже общался с бабушкой по телефону. Дорога долгая, а мне ещё нужно обогнать грозу.

Финн промолчал, поэтому отцу всё-таки пришлось перевести на него взгляд.

– Эй, сынок, не надо так на меня смотреть.

Финн молча схватил рюкзак и со всей силы грохнул дверцей автомобиля. Затем выволок из багажника велосипед. Он уже шагал по подъездной дорожке, когда услышал рёв двигателя. Он не сразу обернулся, чтобы помахать на прощание, затем всё-таки сделал это, но отец уже съехал с дорожки и скрылся из виду. Все хотели избавиться от Финна – и чем быстрее, тем лучше!