Я иду искать - Джослин Джексон

Но Шар хотела, чтобы ушли все. Это был её клуб, и она решала, когда заканчивать работу. Она молчала. Я знала, что она не хочет оставлять меня в компании не самых приятных, к тому же пьяных соседок и незнакомки, прибравшей к рукам власть. Я не знала, как быть – мне хотелось узнать, что случится дальше, но в то же время не хотелось оттирать с дивана блевотину Тейт Бонакко.

– Мне всё это не нравится, – сказала мне Шарлотта. – Совсем не нравится.

Ру, ставившая на журнальный столик тарелки с лаймом, бокалы и бутылку джина комнатной температуры, услышала эти слова, и её губы растянулись в ухмылке.

– Ты не дикобраз, – сказала Ру, вновь наполняя бокалы и уже не отмеряя дозу. – И не Кенга. Я знаю, кто вы, леди. Вы рыба. Оранжевая рыба из сказки про Кота в шляпе [2 - Речь о сказке Доктора Сьюза. Оранжевая рыба ведёт себя крайне занудно и предлагает выгнать кота. Увидеть их также можно в советском мультфильме 1984 года под названием «Кот в колпаке». ]. Вот кто твоё тотемное животное.

– О Господи, и правда, – воскликнула Лавонда. Она хохотала, пока не подавилась слюной.

– Когда мамы нет дома, нельзя приводить Ру, – сказала Тейт строгим Рыбьим голосом, перегнувшись через Панду, чтобы похлопать Лавонду по спине.

– Иди спать. Мы скоро разойдёмся, – сказала я Шар, провожая её до лестницы, пока с ней не случился припадок.

– Ага, – кивнула Ру. – Эми, поиграй с рыбкой в «Ап», – она жестом показала движение вверх, и вся троица закатилась истерическим хохотом. Шар метнулась по лестнице наверх, её шея побагровела.

– Вы что, серьёзно читали эту книгу? – сквозь смех спросила Тейт так громко, что мы, уже поднявшись, тем не менее её услышали. – Я только краткое содержание.

Я захлопнула дверь.

– Чёрт возьми, – прошипела Шар с яростью, которая была ей не свойственна, – как ты собираешься их отсюда выгнать?

– Не знаю, – честно призналась я.

Не считая беременной Шарлотты, я была самой трезвой в этой компании. И всё же я чувствовала в крови джин. Мне хотелось ещё. Хотелось быть внизу и играть, а не наверху и нудеть. Но всё же, как настоящая подруга, я проводила Шар до двери, кивая в ответ на её возмущённый шёпот.

– Кто врывается в чужой дом, в чужой клуб, всех поит и занимается чёрт знает чем? На твоём месте я легла бы спать и оставила их осознавать, как мерзко они себя ведут. Хотя я не уверена, что эта Ру чего-нибудь не украдёт.

Дэвис, я не сомневалась, лежал наверху в постели, читал книгу и одним глазом поглядывал на детский монитор. Оливер, конечно, спал невинным сном, вытянув руки над головой. Я наивно предположила, что и моя приёмная дочь, Мэдисон, тоже была в кровати.

– Да, это очень… – я осеклась. Знаете какое слово сюда подходило?

Интересно.

Чего – хотя я в жизни в этом не призналась бы – не всегда можно было сказать о книжном клубе. Шар всегда выбирала книги о дамах из высшего общества. Белые обложки, давно отжившие своё нормы морали. Лично я предпочитала остросюжетную литературу: Маргарет Этвуд, Стивена Кинга. Или мемуары женщин, переживших немало испытаний: например, «Стеклянный замок» или «Дикая».

Я, конечно, понимала, может быть, лучше всех остальных, что пожелание «Чтоб ты жил в эпоху перемен» – худшее проклятие, какое только можно придумать. Да и особенно интересной жизни мне не очень хотелось, но я любила, когда что-то интересное случалось на бумаге, под обложкой, которую всегда можно закрыть. Я не была возмущена тем, как эта Ру нарушила наше благопристойное, безобидное веселье. Подумаешь, всего раз. Но Шар я сказала:

– Мы можем сами обсудить «Дом Мирта» после завтрашней прогулки, – и пообещала себе встать пораньше, чтобы дочитать. Да, я готова была обсуждать с Шар её книгу, потому что ощущала вину за предательство. За мысль, которая всего на секунду пришла мне в голову: «Господи, да она и правда как та оранжевая рыба в банке». – Я приготовлю обед, и мы пройдёмся по всем вопросам.

Глаза Шар наполнились слезами – из-за гормонов она стала эмоциональнее – и, наклонившись, она крепко меня обняла. Я обняла её в ответ, ощутив бедром тугой мячик живота. Семья Шар была очень маленькой. Пожилой больной отец и брат-военный, который женился на немке и жил за границей. Я со своей семьёй тоже почти не общалась. Может, поэтому мы так и сблизились, вынужденные поддерживать друг друга.

– Господи, ты просто чудо. А я такая плакса, – сказала она. – Ладно, ладно. До завтра.

Открыв ей дверь, я внезапно увидела Мэдисон. Она стояла на нижней ступени крыльца, босая, в растянутой футболке, в которой обычно спала, и чёрных леггинсах. На лужайке, рядом с ней, стоял мальчик – бледное лицо расплывалось в лунном сиянии, чёрные волосы и чёрная одежда сливались с темнотой. Я застыла у двери.

– Это сын Ру, – шепнула мне Шарлотта.

Услышав наши шаги, Мэд повернулась, улыбнулась и помахала рукой. Она не считала себя преступницей, которую поймали с поличным. Она ничего плохого не делала. Просто болтала с мальчишкой, стоя на лужайке, в золотистом свете фонаря над крыльцом. Но мне всё равно это не понравилось.

– Привет, Мэд, – сказала я, как будто была в курсе, что она всё это время стояла тут. – Кто это?

– Это Лука, – ответила она. – Он тут недавно. Лука, это Эми, моя чумачеха.

– Круто, – буркнул Лука, никак не отреагировав на мой статус. Поднял подбородок в знак приветствия. Волосы у него были чёрные, как у матери, лицо – совсем другое, угловатое. Узкие щёлки глаз, капризный рот, как у рок-звезды. Чёрная рубашка с логотипом какой-то группы, тёмные рваные джинсы, грубые ботинки. Отличная кандидатура на роль плохого парня.

– Рада знакомству, Лука, – неискренне сказала Шар. Ей он тоже не понравился. – Я Шарлотта Бакстер.

– Рада знакомству, – эхом отозвалась я. – Мэдс, пора домой. Завтра в школу.

– Ну перестань, Чума! Ещё десять минут! – взмолилась она.

– Мне кажется, на сегодня хватит, – ответила я мягко, но при этом посмотрела на неё, как суровая мачеха, чтобы она поняла – я недовольна. Она закатила глаза, но сказала Луке «до завтра» и повернулась ко мне.