Летняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

– А может, Константин убил? – ляпнула Маруся. – Ударил по голове, и всё! Вполне возможно!

Зина от возмущения даже перестала сахар насыпать и бросила пластмассовый совок в мешок. Упёрла руки в бока. И выпрямила спину, выкатив вперёд необъятный бюст.

– Да кто ж это выдумал глупость такую? ! Егорьевские менты, что ли? ! Нет, ну вы поглядите! Костя Валерика убил!

– Вы думаете, не убивал? – осторожно спросил Гриша.

– Да чего мне думать, чего думать-то! Пусть за нас правительство думает, может, чего и надумает! Только я точно знаю, что Костя никакого Валерика не убивал и убить не мог!

– Откуда вы знаете? ! – Маруся так обрадовалась, как будто у неё на глазах близкого человека освободили из-под стражи и выпустили на волю. – Зина, откуда? !

– А чего мне знать-то? ! – Она повела плечами. – Он в тот раз в деревню зачем приезжал?

– Зачем? – эхом повторил Гриша.

– За лещами! – объявила Зина. – Он на старой запруде всегда лещей ловит и сам вялит! Угощал меня! У них там своё озеро, в лесничестве-то, только лещи плохонькие, а у нас как лапти! Так он, как наподдал Валерику, и ушёл на запруду! А вечером, значит, обратно идёт, с куканом. А я как раз магазин запираю. Наловил? – спрашиваю. Он мне кукан показывает. А я и говорю: ну, с тебя пара лещиков к пивку-то. А сама на дорогу и к остановке. А он мне: ты куда собралась на ночь глядя? А я ему: в Егорьевск еду! Сын-то в лагере, так мне подкупить кое-чего нужно, вещичек собрать. А Костя мне: давай я тебя подвезу! Чего тебе в автобусе трястись! Хороший мужик, говорю же!

– А вы? Согласились?

– Нет, – с сердцем сказала Зина, – отказалася! Сначала полем при до остановки, потом жди там сколько неизвестно, потом час с лишним стой да трясись, они под вечер полные, автобусы-то, народ с работы едет! А потом ещё до дому шкандыбай!

– То есть вы с ним поехали? – уточнил Гриша.

– Ясное дело, поехала! Он сказал – в лесничество заедем, рыбу там оставим, всё равно быстрей выйдет и удобней, чем на автобусе! Ну, мы и поехали! .. Ой, всю дорогу хохотали! Он мне какие-то байки травил, я ему тоже порассказала… про покупателей своих! Вон одни Прокопенки – это ж анекдот целый, фильм «Сваты»! А потом ещё пели!

– Пели? – не поняла Маруся.

– «Катюшу» пели, «Синий платочек», – обстоятельно объяснила Зина. – Сколько сахару-то сыпать, я забыла? – И вновь взялась за совок и пакет. – «Горную лаванду» тоже. Но тут уж я пела, он помалкивал. Так и доехали. Это уж двенадцатый час был! А он меня до самого подъезда проводил, даже дверь мне придержал, вот какой мужчина! Я ему говорю, небось поздно в лесничество-то ехать? А он отвечает: да я и не собираюсь туда, в городе переночую, маманю проведаю – у него в Егорьевске дом в частном секторе, маманька старая совсем, а про жену, про детей не знаю ничего.

Тут Зина фыркнула так, что сахарный песок полетел в разные стороны:

– Когда ему было Валерика-то вашего убивать? Утром если только! Он сюда лишь к утру вернуться мог!

– Опля! – сказала Маруся и засмеялась, Гриша посмотрел на неё с удовольствием. – Что я тебе говорила? !

– Говорила, говорила.

– Чего ещё давать, кроме сахару?

Они взяли томатный сок и четыре мороженых – два съесть по дороге, а два отнести Лиде с Агриппиной.

– Какая у него машина? – уже в дверях спросил у Зины Гриша.

– А такая кургузая, двухдверная. «Нива», что ли!

Навстречу им попался Саня, который пожаловался, что колёса у него порваны, как пить дать придётся новые покупать, а Зина сообщила ему, что Гриша – чего удумал! – подозревает Костю-лесничего в убийстве Валерика. Саня отмахнулся и сказал, что наплевать сто раз, кто Валерика прикончил, ему нужны полиэтиленовые пакеты.

– Ты их жуёшь, что ли? – удивилась Зина. – На прошлой неделе брал, на этой опять берёшь!

– Твоё какое дело? Я в них приманку рыбью насыпаю! Я ж рыбак!

– Рыбак, рыбак, – отозвалась Зина, доставая упаковку пакетов. – Горе одно, а не рыбак! Вон Костя пойдёт и сразу наловит, а ты? ..

– Так он места знает, а ещё небось браконьерничает!

Тут Зина заругалась на Саню, а Гриша с Марусей вышли на улицу.

Маруся сняла бумажку с мороженого – своего и Гришиного, у него одна рука была занята банкой, которая не влезла в рюкзак. Они шли и ели мороженое.

– Костя ни при чём, – констатировала Маруся. – Ла-ла-ла! ..

– Ты его прямо всей душой полюбила, а, Марусь?

– Потому что у меня женская интуиция! И я знаю, кто хороший человек, а кто плохой!

– А твоя интуиция что говорит про убийцу Валерика? Кто из местных плохой человек?

Маруся пожала плечами. У неё было превосходное настроение.

Выступая на этот раз единым фронтом, они насели на тётю Лиду и с горем пополам уговорили её отпустить их в лесничество – ненадолго. Лидия Витальевна сопротивлялась как могла, но всё же отпустила.

– Гриш, вы только лесом не ездите, – попросила она напоследок. – Мало ли что! Хоть вас и двое, а кто знает! Вы по дороге.

Гриша обещал ехать исключительно по дороге и, подумав, велел, чтоб ни Лида, ни Агриппина с участка не выходили. Они пообещали.

– Господи, – сказала тётя Лида, когда Гриша с Марусей сели на велосипеды, выбрались на дорогу и скрылись за поворотом. – Вот и не знаешь, что лучше… Маленькие детки – маленькие бедки, большие дети – большие беды.

– Маруся – очень хорошая девчонка, – отозвалась Агриппина и покивала, подтверждая, когда Лида на неё посмотрела. – Мой дед так говорит, а дед, знаете, насквозь людей видит.

– Хорошая, – повторила Лида. – Конечно, хорошая! .. Только жизнь у неё не очень… складная, Грунечка. Росла без матери, брат мой – человек добрый, но резковат, да и в детях ничего не понимает! Особенно в девочках! До сих пор считает, что она за сорок секунд должна одеваться, как в армии! И не переучишь его, и не объяснишь ничего – военный человек. А Маруся лишнюю шмотку себе купить не может, папа не разрешает. И я всё боялась, вдруг какой обмылок ей попадётся вроде вашего Антона, что мы делать-то станем? .. Ведь, ей-богу, в беду попадём, в самую настоящую!