Горячее прошлое - Николай Леонов

– Это парнишка молоденький? Так, только в общих чертах. Игорь рассказывал, что учатся они вместе. Никифоров вроде на работу ему устроиться помог.

– Странная дружба, не находите? – спросил Стас.

– Почему странная? – с удивлением осведомился Антон.

– Игорь гораздо старше Ивана, – пояснил Крячко.

– И что с того? У нас с Игорешей тоже лет семь разницы в мою пользу. Однако дружить нам это не никогда мешало, – заявил Антон.

– Так вы с Игорем друзья? – спросил Гуров и поднял брови.

Он вспомнил, как мать Игоря заявляла, что отношения между ними не более чем приятельские.

– Не знаю, можно ли нас так называть, но лет пятнадцать общаемся, – ответил Антон и добавил: – Я, собственно, на звание друга не претендовал никогда.

– В последнее время вы часто общались?

– Пару раз в месяц он ко мне заглядывал.

– Знаете, где его найти можно?

– А чего искать? Позвоните, он сам приедет. Игорь ведь таксует, в любой конец города примчит.

– Не отвечает он на звонки, телефон отключен, – сказал Гуров.

– Очень странно. Насколько я знаю, он никогда его не вырубает, чтобы заказ выгодный не пропустить, – произнес Антон. – Тогда в баре поищите. Отдыхать он на Тараса Шевченко ездит. Там ресторанчик есть, средиземноморская кухня. Названия не знаю, но найти просто. Я разок всего там был, цены зверские, а жрать нечего. Но Игорьку нравится. Он говорит, что атмосфера там подходящая. Только я думаю, не за ней он туда катается, а потому, что от шеф-повара скидку имеет.

– Как, говорите, найти ресторан?

Антон открыл в мобильнике карту. Через пару минут у Гурова на руках имелись и название этого заведения, и его точный адрес. Сыщики обменялись с Антоном телефонными номерами, попросили его звонить, если вдруг Игорек объявится, и поехали в ресторан средиземноморской кухни.

Глава 3

Ресторан, расположенный на набережной Тараса Шевченко, впечатлял своим колоритом. Легкая веранда с решетчатыми стенами и тканевыми драпировками сейчас пустовала, мартовская температура не располагала к долгим посиделкам на свежем воздухе, зато основной зал оказался заполнен на две трети. Приглушенный свет винтажных ламп, низкие кресла, зеркальные витрины и кованые ограждения. Продумано все до мелочей, вплоть до сервировочных тарелок экзотической расцветки.

Однако сыщиков дизайн ресторана интересовал в самую последнюю очередь. Они осмотрелись и направились к стойке, за которой не было посетителей. Бармен флегматичного вида вытирал стаканы.

Он принял их за потенциальных заказчиков, неспешно отставил бокал и монотонно пробубнил:

– Чем угощаться будем? Есть крепкие и облегченные напитки, ассортимент очень широкий.

– Мы здесь по службе, – охладил пыл бармена полковник Крячко и показал ему удостоверение. – Информацией нас угостите, и будет в самый раз.

– За информацией не ко мне. У нас здесь с этим строго, – все так же неспешно произнес бармен. – Могу позвать администратора.

– Администратор лично знаком с каждым клиентом? – поинтересовался Крячко.

– Это вряд ли, – ответил бармен и с сомнением покачал головой.

– Вот видите, администратор не подходит. Нам нужен человек, который знает большую часть клиентов, – заявил Стас.

– Не смогу вам помочь, – сказал бармен. – Место здесь приятное. У меня нет никакого желания терять эту работу.

– Да, дилемма. Вы не хотите терять работу, мы – время, – проговорил Крячко и слишком уж тяжело вздохнул. – Так как же нам быть?

– Я все же позову администратора. Если он даст добро, то я отвечу на все ваши вопросы, – заявил бармен.

– Ладно, валяй. Зови своего администратора, – согласился Крячко.

Разговор с администратором занял не более трех минут. Он выслушал Станислава, мельком взглянул на его удостоверение и дал бармену зеленый свет. После этого беседа потекла если не шустро, то хотя бы в необходимом русле.

Никифорова бармен вспомнил сразу, несмотря на то что завсегдатаем ресторана тот стал не так давно. Работники этого заведения окрестили его Игорем-французом. Первый раз он попал сюда в компании шеф-повара Жан-Пьера Бонье, уроженца какого-то местечка под Парижем, переехавшего в Москву по зову сердца года три назад.

Готовил Жан-Пьер отменно, а вот в приятели себе его лучше было не выбирать. Заносчивый, высокоумный, даже несколько хамоватый в общении, он за три года так и не завел друзей в столице. Потому повара и официанты были крайне удивлены, когда Жан-Пьер подвел Игоря-француза к администратору и объявил, что с этого дня этот месье является его личным гостем. Обслуживать его полагается по льготной цене и высшему классу.

Администратор возражений не высказал. Народ на кухне посудачил между собой о том, что это за право такое обнаружилось у господина Бонье, вернее, у его протеже. Официанты злым языком прошлись насчет нахлебников, от которых чаевых не дождешься. Новоиспеченный клиент уселся за стол и со знанием дела произвел выбор блюд из ресторанного меню, чем умилил Бонье, и без того настроенного весьма благодушно.

Не сказать, что между Никифоровым и Бонье завязалась крепкая дружба, но пару раз в месяц они мило общались за трапезой. О чем шел разговор, ни один из сотрудников ресторана сказать не мог, так как общались эти двое исключительно на французском. Пару раз у бармена мелькала идея записать разговор на диктофон, а потом прогнать через программу-переводчик, но воплотить ее в жизнь он так и не удосужился.

Приходил Никифоров по большей части один, иногда с другом. Еду он заказывал умеренно, выпивку – еще скромнее, зато чаевые оставлял всегда, вопреки недавним предположениям официантов. Как сказал бармен, это чисто европейская привычка. Русских сколько ни приучай, они все равно крохоборничают.

Вечером накануне исчезновения Ивана Никифоров приезжал в ресторан вместе с ним. Бармен дал подробное описание парнишки, так как видел его в компании Никифорова не однажды.

Этот раз запомнился ему особо, потому что парни явно ссорились. Разговор шел почти шепотом, но выражения лиц и жесты говорили красноречивее слов. Сколько длился спор? Где-то с полчаса, может, больше. Бармен не уловил момент, когда мирная беседа переросла в ссору, поэтому не мог сказать, кто стал ее инициатором. Раньше парни никогда не конфликтовали, на людях уж точно, вот он и запомнил.