Ликвидатор. Тяжелый пепел - Александр Пономарев

Сталкер не знал наверняка, была ли у «отмычки» граната, но, если судить по силе взрыва, скорее да, чем нет. Воображение живо нарисовало ему безрадостную картинку. Его новоиспеченный компаньон лежит на полу в растекающейся под ним луже крови, с оторванной взрывом кистью руки и нашпигованным осколками телом.

Бурбон забыл, что хотел промочить горло, и запихнул фляжку за пояс горлышком вниз, вместо того чтобы сунуть ее в набедренный карман штанов. В два больших прыжка он преодолел расстояние от кустов до крыльца, рванул входную дверь на себя и заскочил в дом.

Из комнаты, где они остановились на ночлег, вырывались подкрашенные красным клубы дыма, как будто там полыхал пожар. Впрочем, горелым не пахло, если не принимать во внимание идущий от костра запах, так что было непонятно, что там на самом деле происходит.

Сталкер решил, что в его отсутствие «отмычка» устроил эксперимент (в его представлении все яйцеголовые вечно что-нибудь взрывают, проводя понятные только им опыты), и от души выругался, пройдясь по родственникам Какаду аж до седьмого колена.

– Ща ты у меня получишь! Мне плевать, че ты там изобрел! – рявкнул он и кинулся в комнату, намереваясь выбить всю дурь из головы тощего. – Возомнил о себе хрен знает что! Ты ж угробить себя мог, придурок!

На самом деле Бурбон сильно перепугался и орал больше для собственной храбрости, нежели с целью напустить страха на «отмычку». Причем его больше напугал не этот неожиданный грохот и странное свечение, а то, что Какаду действительно мог погибнуть, унеся секрет своего «искателя» в могилу.

– Ох, е!. .

Бурбон застыл на пороге, увидев развороченный простенок и черные разводы подпалин на полу, потолке и на стенах. Какаду стоял к нему вполоборота с ружбайкой в руках. За его спиной темнела пробоина между окнами, а в паре метров перед ним пыхал клубами дыма, как паровоз, пылающий ярким пламенем овал. Бурбон видел его со стороны, так что ему, в отличие от напарника, были хорошо заметны длинные черные протуберанцы. Эти извилистые завихрения облизывали неровные края и обратную сторону пространственного тоннеля, не то растворяясь в воздухе, не то появляясь из него и тем самым подпитывая портал.

Судя по всему, огонь был ненастоящим. Наверное, так воспринималась человеческим глазом разрушающаяся в этом месте ткань реальности, иначе как объяснить факт появления из практически адского пламени рыжеволосого парня и блондинки.

Бурбон чуть не выругался, когда их увидел. Он уже привычно махнул распальцованной рукой, собираясь сказать все, что думает по этому поводу, как вдруг раздался грохот сдвоенного выстрела.

* * *

Иван не заметил, как Бурбон ворвался в комнату. Он даже не слышал его крики, когда тот заскочил в дом и бежал по коридору. Все его внимание привлекли две будто сотканные из завитков дыма фигуры с пылающими, как угли, глазами и беспрестанно меняющимися формами. Они приближались с той стороны пространственного тоннеля и, наконец, вышли из него. От страха у Ивана пересохло во рту. Он хотел закричать, но смог лишь сипло прохрипеть: «Сгинь, нечистая! » и навскидку пальнул по ним дуплетом.

Гусев не ожидал, что у охотничьего ружья будет такая сильная отдача. Он вообще не знал, что это такое, поскольку сегодня стрелял впервые в жизни. Его отец был заядлым охотником, но привить сыну страсть к этому увлечению так и не сумел. Он даже не смог заставить его просто пострелять по банкам, не говоря уж о том, чтобы убить несчастное животное или птицу. Быть может, сумей он проявить тогда настойчивость, его сын не допустил бы сейчас непростительной ошибки, а так старая двустволка буквально встала на дыбы в его руках, как получивший шенкеля жеребец, и грохнулась на пол.

В комнате добавилось дыма. Запах гари смешался с едкой вонью сгоревшего пороха, раздражая слизистую глаз и носоглотки. Иван закашлялся. По щекам покатились слезы, возможно, как реакция на раздражитель, а может, он расстроился из-за того, что выронил «ИЖ», да еще и промазал. Заряды дроби промчались над фигурами, даже не причинив им вреда. Хотя нет, одна из них несколько уменьшилась в размерах, и над ней закружились, закручиваясь в кольца и спирали, черные тонкие завитки, появляясь из меняющей форму, клубящейся, как и все тело, головы.

Все еще кашляя, Иван наклонился за оружием и поднял его. Большим пальцем правой руки сдвинул рычаг запирания до упора вправо, с характерным щелчком «переломил» стволы и одну за другой вытащил дрожащими пальцами стреляные гильзы.

Дымящиеся картонные цилиндрики упали на пол возле облепленных грязью сильно поношенных кед. Руки Гусева тряслись, как и колени, но он все же смог нащупать патроны в кармане штормовки и перезарядить ружье. На этот раз он не промажет. Теперь он знает, что эта двустволка лягается, как старый ишак, и будет крепче держать ее.

* * *

– Ты что творишь? ! – крикнул Бурбон, когда Какаду подобрал с пола двустволку, перезарядил и приготовился снова стрелять по рыжему парню с блондинкой.

Пузан не отличался пацифизмом ни в Зоне, ни на Большой земле, но стрелять по безоружным (справедливости ради, незнакомцы были не совсем без оружия; у рыжего на плече висел автомат, но он пока смотрел стволом вниз), по его мнению, был полный беспредел. Так и убить можно ненароком, а ведь из них еще не вытянули ни слова правды. Потом, когда они все расскажут: кто такие, откуда пришли и как эта штуковина работает, их можно будет отправить к Темному Сталкеру в долину вечной охоты за артефактами, а пока они нужны ему живыми.

За всю жизнь за Периметром Бурбон еще ни разу не видел действующий портал и уж тем более как из него выходят люди. Он слыхал подобные истории от других сталкеров, но, положа руку на сердце, считал их обыкновенными байками и не более того. Видимо, Зона решила сменить гнев на милость и наградить его за все пережитые здесь и за пределами проклятых земель испытания, раз свела с изобретшим уникальное средство для поиска артефактов чудиком, да еще и показала в действии одну из своих тайн.