Исповедь не для Призрака - Алена Джакелли

Я все так же желтый лист пинаю. Мечтая, наивно улыбаюсь, но уже не в детстве обитаю. За этим действом просто наблюдаю. Первый шажок малыша неуверенный, первый прыжок девчонки по «классикам», на асфальте разрисованном. Первый стишок первоклассника, на линейке рассказанный. И первые слова о любви, на свидании чудном сказанные. С грустью о прошлом, но без сожаления в душе. Пусть годам дорога, но я все та, непохожая на всех девчонка! Сегодня все так же тридцать девять мне. Укутавшись в пальто, вышагиваю так легко, как будто все заново и обязательно вдвойне, за все хорошее, что я пыталась сделать, за время на земле. Ведь я мечтаю, как и все, и мне скоро сорок уже.

Завтра, после работы, как обычно, буду спешить домой к детям. Позже, уединившись за ноутбуком на кухне, продолжу писать о женщине, которая мечтает быть счастливой. Я буду помнить запах утренней росы. И травы, которая еще не проснулась. Я буду помнить, как все решилось само собой. Лишь только прошлась с утренней мечтой. Не нужно быть обалденно умным, не нужно быть обалденно красивым, чтоб понять, что все давно решено. Нужно утром ранним пройтись, не думая ни о чем. Просто запах сырой листвы и клевер, пучками растущий у тропы, да и голос кукушки ранней, что дарит мне долголетие в пути. Мне еще так много нужно таких вот тропок пройти…

– Пройдет время, и мы обязательно пожалеем, что остались верны неизвестно каким традициям. Не совершали поступков, данных свыше! – все рассуждала подруга.

Слова больно цепляли за душу, раня и без того обиженное сердце.

Дорогие читатели, если вы при чтении моего творения дошли до этих слов, то спешу сообщить: я уже другая, чему беспредельно рада и вам того же желаю!

Вот так может заявить о себе женщина, перешедшая черту своего страха перед неизвестностью. Да-да, как бы банально ни звучало. Чувство страха – это первое, с чем ей приходится сталкиваться, и отвага на данном отрезке пути более чем уместна.

Порой слепой шаг вперед, граничащий с безумством, лучше топтания на месте, так как само понимание значимости и силы своих решений достойны самоуважения. Перевернув все, остаться стоять на ногах, пусть немного шальной, больной от слез, с душой открытой всем ветрам, есть поступок, а для женщины он более чем судьбоносный и невероятный для шаблонов по жизни. Странно влияние большинства на осознание правильности действий без ограничения каких-либо моралей. Проще и легче быть незамеченным. Мнение большинства есть неадекватное понимание действительности. Человеческая потребность в чем-либо естественна. Но вот какой ценой? Быть самим собой, когда мысли вслух и обо всем, без надобности унижать других, задача не из легких. Нет необходимости в наигранности, роль в театре хороших танцоров, которым ничего не должно мешать, плохая затея.

Да, женщина обязана быть счастливой! Безусловно, ошибками устелен путь, но искренность, исходящая от души, говорящая об интеллигентности, с нотками достоинства и легкого флирта, достояние интересной, умной женщины, и только Королевы.

– Ты видишь всю ту же меня? – спросила у зеркала однажды.

– Да, ведь я – это ты, – ответило отражение Queen в нем…

Глава 3. Не плачь, родная

Сознание меняется, если жаждешь чуда. Безвыходность жестока, как и чувство безысходности. Ничего не случится просто так и без тебя. И нет права сдохнуть! Реальней мир в твоей голове. Подсознание работает на износ. Подлость человеческая – распространенное качество. Исключения из правил тем и ценнее, что редки. Горе можно только пережить, обиду оставить в прошлом, но никак не забыть. Не будет желания труса любить, просто стать сильней и дальше жить.

Сегодня вечером, как никогда, морозно. В доме холодно. Было обидно и больно за своих детей. Съемная квартира необустроена. Необходимо куда-то съезжать. Время близилось к развязке событий, и не верилось, что возможно изменить данную ситуацию за столь короткое время. Надо что-то предпринять, и некому было помочь.

– Мама, поцелуй меня! Я хочу с тобой спать, мама, – маленькая дочурка слезно причитала. Малышке хотелось быть только со своей любимой мамочкой.

– Солнышко мое! Сейчас мама придет к тебе, моя маленькая, – нежно поцеловала свою кроху, пряча слезы.

Сынишка пробовал заснуть, но не получалось. Кучерявый шестилетний мальчишка ворочался в кроватке на верхнем ярусе. Приласкав детей и прошептав ласковые слова, наконец-то уложила спать.

Как много боли в твоих глазах, как много грусти слетает с уст твоих. Мать ребенка больного, лишь изредка улыбнувшись, вновь молчишь, спрятавшись от всех других. И зачем же так тебя наказали? ! Оправдаться возможности не дали. Виной окутаны все мысли. Им невдомек, что эти испытания гасят в душе твоей последней надежды огонек. «Почему все случилось с моим сыном? Что я сделала не так? За какие мои грехи? Когда все закончиться? » – тихо продолжала плакать, вспоминая…

Когда-то яркое майское солнце, так резко ворвавшееся в окно родительного отделения, нимфами осветило наконец-то закричавшего ребенка, поднятого вверх акушеркой.

– Как назовешь, мамочка, своего сыночка? – спросила она.

– Как красиво, Бог мой Яхве! – вспомнив значение бога Солнца на старославянском, девушка потеряла сознание.

– Совсем замучила ребенка, – ругалась потом акушерка на измученную от боли и страха за своего малыша, которой неведомо было о непрофессионализме этой смены, так старательно скрывающей этот факт.

«Но сейчас важно, что сынок живой и кричит, окутанный теплым майским солнышком, и все будет обязательно хорошо, – так она думала, пряча свои слезы. – Моя малышка, мой сыночек, любимей нет тебя на свете! Ручки к маме тянешь, опять гукаешь малыш. Послушай, мама песенку споет. Ты еще не знаешь, что по утрам солнышко встает. Следом петушок поет, что жаворонок весну встречает, а ночью детки спят и не слышно лишь сопят. Мама с тобою будет рядом, сон твой охранять. И не надо плакать, умою водицей ключевою. Уложу я в кровать и будем вместе спать. Баю-баю-бай, глазки поскорее закрывай».

– Придешь к нам еще? – спросила врач, явно имеющая опыт упражняться в своем красноречии в такие именно моменты.

– Нет, – ответила с решимостью, не понимая, что уже скоро окажется вновь в этом роддоме, но уже зимним вечером, радуясь появлению на свет своей доченьки.

– Кто у меня, скажите мне! – первое, что спросила мамочка.

– Дочь, – ответили.

С любовью смотрела на красивое личико своей малышки-доченьки, целовала ее маленькие пальчики и нежно прижимала к себе кроху!

– Ангел с небес свалился отрадою мне. Будто все боги прокричали, радуясь подарку такому. Я буду жить для тебя, моя звездочка, самая яркая на свете! Кружат в вальсе чувств мои воспоминания, и нет ни одного грустного мгновения. Счастьем наградил Господь, и смотрит на меня Ангелок чистыми умными глазками, говоря, что все будет хорошо, моя Мамочка…

«Я люблю тебя, доченька, свет мой и радость моя! – с любовью на руках держала, целуя кроху, свою девочку, подаренную Богом. – Ну вот и все, у меня есть все», – подумала ослабевшая, больная, но такая счастливая от мысли, что главное в жизни у меня уже есть.

– Я люблю вас! – проговаривая, плакала мать, уставшая от этого кошмара холодных больничных палат.

Вот и сейчас видела в своих сонных ангелочках свой смысл, боясь спугнуть их сладкие сны. Только работа по дому и забота о детях отвлекали от постоянных мыслей. Нужно было хоть как-то привести жилище в порядок. Про свой спокойный сон давно уже забыла. И каждый раз настраивалась на то, что завтра будет лучше, даже если некому будет помочь.