Тайна Лисьей норы - Елена Хороших

Кара довольно улыбнулась и спросила.

– Скажите, Гаап, почему Вы ничего не сказали о чёрной икре? Не предложили то, от чего бы я вряд ли отказалась?

Гаап на мгновенье задумался, а потом тихо ответил:

– Её слишком много на этом блюде. А изобилие не может привлечь моё внимание. Только уникальность, только штучный товар имеет смысл в этом мире. По крайней мере, для меня.

Кара слушала и одновременно испытывала странное чувство: как будто она была здесь, в ресторане, но вместе с тем ещё в сотне мест. Осознание того, что и где в данный момент происходит, накрыло её полностью. Очнулась Кара от густых манких звуков виолончели, оповещающих о подаче следующего блюда.

Сверху бесшумно спускался стеклянный кокон внушительных размеров. Когда он поравнялся с глазами Кары, она увидела… свой собственный дом, филигранно выполненный из разноцветных кусочков овощей. Женщина не могла оторвать взгляд от представшей перед ней картины. Дом был только наполовину прикрыт съедобной зеленью, открывая напоказ внутреннее убранство. Вот спальня Кары, кровать, на которой она мечется в кошмарном сне. А вот её кабинет, где она пытается работать над новым романом, а потом слушает Рахманинова. Конверт с письмом на полу. Даже Яра, любимая преданная Яра, была в этой картине пищевым элементом. Дом как будто был весь на ладони, все, что пережила в эти последние часы Кара, было чертовски гениально изображено. Картина завораживала. Но есть это блюдо Кара не могла.

Гаап не отводил от женщины цепкого взгляда. Он подался вперед, впитывая все переживания, которые были написаны у его спутницы на лице.

– Вы хотите узнать, как это возможно? – Гаап тоненько улыбался, приподняв бровь.

Кара молчала.

– Очень хотелось сделать сюрприз, дорогая Кармен. – Вижу, что Вы находитесь под впечатлением. И это самая высшая похвала шеф-повару.

Кара посмотрела на Гаапа, а потом перевела взгляд на блюдо, которое точно в таком же прозрачном коконе висело перед его лицом.

Однако картина, над которой трудился неведомый шеф-повар, была иной. В слое чёрного дикого риса, который изображал, судя по всему почву, выделялись крупные белые зерна бразильского ореха, обточенного под форму креста. Их было так много, что не оставалось никаких сомнений: повар инсталлировал… кладбище. Между импровизированными могилами «росли» елки в виде конусов капусты романеско разной величины. Одна «могила» выделялась среди других. Надгробная плита была инкрустирована пищевым золотом, под ней просматривался гроб из кивано. А в нем… Клим.

Сердце ухнуло вниз. Ужас сковал тело, зубы отбивали дробь, она не могла вымолвить ни слова. Но когда Гаап потянулся к блюду, чтобы его попробовать, Кара вскрикнула:

– Стойте! Не смейте есть!

Гаап озадаченно уставился на неё:

– Кармен, что случилось?

Гаап внимательно посмотрел на свое блюдо, потом – на Кару. Она взяла нож в намерении показать то, что её возмутило, но, присмотревшись к блюду, поняла, что даже близко того, что ей почудилось, в коконе нет. «Я схожу с ума», – эта мысль не давала покоя.

– Дорогая моя гостья, вижу, что шеф-повар – мой старинный друг – немного перестарался со своими сюрпризами. Вы напуганы и отказываетесь попробовать то, над чем он колдовал во время Вашего полета. Ему будет очень обидно, если Вы не попробуете кусочек своей жизни на вкус. Разве это не забавно, узнать, из какого сора… ох, простите, из каких ингредиентов она состоит?

Гаап явно наслаждался произведенным эффектом и растерянностью Кары. Дирижируя ложечкой, он направлял её поочередно то на дикий рис, то на бразильский орех, то на романеско, то на кивано, будто не решаясь, с чего начать трапезу. Кара напряжённо наблюдала, чем закончатся его манипуляции. Наконец, Гаап отложил ложечку в сторону и обратился к официантке, которая казалась частью кресла, в котором он сидел.

– Передайте шеф-повару, что сегодня он превзошел сам себя.

Девушка вежливо кивнула и уплыла, восторженно унося на себе внимательный взгляд Гаапа. В следующий миг всё погрузилось в непроглядную тьму. Нарастал таинственный, непостижимый, сверхъестественный звук, – это ханги в дуэте с тамтамами добивались благосклонности космической бездны. Барабанные перепонки готовы были взорваться. Но вдруг всё стихло.

В абсолютной тишине забрезжил нежно-голубой свет. Казалось, само небо опустилось Каре на плечи. Перистые облака, до которых можно было дотронуться рукой, проплывали над столом. За спинками кресел раскинулись холмы, на которых паслись стада коров, носились жеребята, мирно объедали зелёные сочные листья кустарников козы. Озеро сверкало бликами и отражало облака. Рыбы плескались у самого берега, но никто не охотился на них. Птицы счастливо пели.

Кара была настолько заворожена увиденным, что не заметила, как на столе появилось следующее блюдо. Огромное ласточкино гнездо, наполненное только что вылупившимися птенцами. Над столом носились встревоженные пернатые родители. Они кричали и бились о невидимую преграду, а птенцы, задрав головки, пронзительно пищали. Желторотые, голодные, жалкие до боли в сердце, они тянулись клювиками к родителям, надеясь утолить голод.

– Ну, что же Вы, дорогая Кармен? – Гаап будто только что проснулся, энергия била ключом. – И это блюдо не нравится? Или Вы не знаете, кому отдать предпочтение? Берите вилку и быстрее начинайте трапезу! Уверяю, этот вкус Вы никогда не забудете.

Кара, будто в забытьи, ледяными руками взяла приборы со стола. «В конце концов, – уговаривала она себя, – это всего лишь оптический обман зрения. Все вокруг иллюзия». Но как только потянулась к гнезду, птенцы развернули свои головки в её сторону и так жалобно запищали, что слезы выступили на глаза. Нет, это было невозможно. Сколько можно издеваться над ней? Что это за изуверский ужин, на котором она не может ничего съесть? Голод давал о себе знать. Хотя бы картошку жареную с помидором соленым, что ли…

Как только Кара подумала об этом, свет в комнате погас, а когда зажегся вновь, женщина лишилась дара речи. Она сидела на своей кухне перед столом, на котором в сковороде дымилась хорошо прожаренная картошка. Рядом в запотевшей банке в прозрачном рассоле плавали красные сочные помидоры. Нежно-розовое сало замороженными горбиками настрогано на деревянной доске, ломтики черного хлеба, чашка с квасом. Картошка источала такой дивный аромат, что Кара тут же схватилась за вилку и накинулась на еду, не обращая внимания на явное веселье Гаапа.

– Теперь Вы хоть насытитесь, дорогая. Все-таки, смог шеф-повар в итоге Вам угодить. Хотя, ради этого блюда не стоило так далеко лететь от дома.

– Не стоило, это точно. – Кара впилась в соленый помидор, и струйка божественного рассола потекла по подбородку.

– Но, уважаемая Кармен, в противном случае я бы не смог разделить с Вами этот чудесный ужин.

Кара удивленно на него посмотрела.

– Вы бы меня на порог не пустили. А так мы вдвоем на чудесном маленьком острове. Не знаю, как Вам, но лично мне нравится, что здесь иногда просыпается вулкан и разгоняет туристов. Согласитесь, созерцать вулканические скалы, леса и виноградники на фоне Атлантики ни с чем не сравнимое удовольствие, – подытожил, улыбаясь, Гаап.