Ловля молний на живца - Татьяна Млынчик

– Ты уже пьян?

– Машок, – он разоблаченно зарылся лицом в ее волосы, а потом вдруг принялся жадно и как-то слишком похотливо для места, где вокруг было полно народу, целовать ее шею, – пойдем со мной?

Она тряхнула его за плечи:

– Ты чего?

Одной рукой он разминал другую. Его нагнуло вбок, но он успел подставить ступню в черном носке с дыркой и устоял. Маша взяла его под руку и повела в сторону кухни. Там вокруг длинной барной стойки толпился народ, они пили шоты, что-то смотрели на ноутбуке. Маша усадила Ванечку на стул в уголке, поодаль от всех. Долго не находила стакан, везде были одни проклятые бокалы для шампанского, как будто в этом доме пили исключительного игристое. В итоге сдалась, налила воды из-под крана в бокал и всучила его Ване.

Он щурясь и шмыгая носом, вылакал бокал воды, икнул и сложил голову на кухонную столешницу из экзотического дерева. Маша же подошла к барной стойке и взяла рюмку. С ней тут же чокнулся парень с волосами цвета ржи, в узких джинсах и гипсом, покрытым аляповатыми узорами на руке. Черные жирные полосы шли то наискосок, из одного ряда перпендикулярно возникал другой. Все вместе напоминало не то калейдоскоп, не то оптическую иллюзию.

– Клевый гипс, – улыбнулась Маша.

– Благодарю. – Ржаной разглядывал ее сквозь стопку светло-голубыми, почти белыми, но с темной каемкой по краю радужной оболочки глазами. – Сам украсил. Ослепляющий камуфляж.

Маша хихикнула. Не сразу решилась спросить, что это значит, но ржаной продолжил сам, не дожидаясь ее ответа.

– Это придумали в Первую мировую для военных кораблей. Такие узоры искажают геометрическую форму судна на фоне волн. Оценить расстояние до корабля становится нереально, – он проглотил еще полстопки, поднес ко рту тыльную сторону руки, шумно вдохнул, – человеческий глаз не тянет. Прикинь, целые эсминцы были вот так раскрашены. Это изобрел один морской офицер, художник. Тогда только кубизм появился…

Маша была ослеплена необычными знаниями этого парня:

– А ты кого отпугнуть хочешь от руки?

– Например, чудика, который мне ее сломал, – он подмигнул Маше. Она удивленно подняла брови. – Ладно, шутка! Вот он тут, за баром. Это мой друг. Небольшое приключение.

Маша глупо улыбалась.

– А это, кстати, твой кореш там? – Не выпуская стопку из пальцев, он мизинцем указал в сторону Ванечки. Маша обернулась. Ванечка сполз со стула и спал уже на полу, раскинув руки, как уносимый по горной реке индеец.

– Одноклассник. – Маша машинально обозначила их связь, чтобы ржаной не решил, что это ее парень, и стала поднимать тело с пола, вставив свои руки ему под мышки.

– Помочь? – спросил ржаной.

– Сама. – Маша продолжала тянуть тушу друга за ткань кенгурухи. Ванечка разлепил глаза и сел на колени, начал умывать ладонями лицо.

– Спать… – промямлил Ванечка. Она повела его за пределы кухни, по коридору, чтобы найти комнаты с кроватями и уложить его на часок, когда услышала, как в спину сказали:

– Ты подумай только, какая забота!

Маша не оглянулась и не отреагировала, предпочтя не продолжать странной беседы с переломанным парнем. Он походил на ужа. Двинулись по коридору. Маша держала Ванечку за предплечье и по очереди дергала позолоченные ручки белых – в стиле американской классики – дверей. За одной оказался такой же пустой зал, за другой стены представляли собой ряды пустых полок, видимо, библиотека или кабинет, в который не успели привезти книги. За третьей дверью обнаружилась исполинская ванная. Влекомая пряным запахом косметического магазина, Маша вошла в нее. Это была не простая ванная, а целое банное королевство. Стены и пол, отделанные кафелем под дерево, сбоку кубический домик, украшенный сломанными лесными ветками, сауна. В центре же помещения на постаменте, достававшем Маше до колен, на ножках, заканчивавшихся головами морских котиков, высилась огромная медная ванна, по которой тут же хотелось, как по гонгу, ударить чем-то тяжелым и проверить, какой получится звук. Эта комната единственная из всей квартиры выглядела жилой: на полках стояли баночки, свечи, около баньки висела пара дымчатых пушистых халатов. Знали ли милые владельцы, которые с заботой и старанием обустраивают эту крепость, свое пристанище, что по нему будут, как бандерлоги, шататься неприкаянные подростки? И пока она разглядывала бережно сложенные стопками полотенца, Маше стало жаль хозяев, хотя она даже не знала, чьи это родители. Она взобралась на постамент, заглянула в ванну и тут же взвизгнула. Внутри, на дне, лежали, переплетясь телами Юля и Лопез. Медные блики полосовали их животы. Юля злорадно расхохоталась.

– Черт! Вы меня напугали! – Маша держалась за край ванны, старясь не свалиться назад.

– Знаешь, сколько народу уже отлить успело, пока мы тут прячемся?

Маша поспешила удалиться. Взяла опять за локоть Ванечку, который стоял как чучело, прислонившись головой к стене коридора, и повела его дальше. В одной из комнат обнаружился детский диван. На него-то она и посадила друга, а потом уложила на бок. Сама села рядом чуточку передохнуть. Хотелось в туалет, но не пойдешь же в тот большой – при ребятах. Маша вошла в зал, в котором уже не было света и вместо легкой электронщины врубили хардкор. Пара ребят слемились в центре комнаты, а Витамина не было за пультом. Маша сунулась на кухню. Ванечка спит, Юля с Лопезом, ей некуда приткнуться, она стеснялась примыкать к чужим компаниям и вписываться в разговор. Не знала, что говорить. А еще чувствовала, что, если уйдет сейчас, этого никто не заметит. Чтобы развеять тоску, подошла к бару и налила себе сама в чью-то использованную стопку украинской горилки из квадратной бутылки. Потом сходила покурить на лестницу, помолчала, затем горилка достигла своей цели и Маша перестала поглядывать на часы. На кухне что-то жарили или варили на плите.

– Там еду раздают? – отрешенно спросила Маша кого-то рядом.

– Ага, еду, – ответили ей с издевкой.

– Курила крэк? – голос ржаного раздался прямо возле ее уха.

Парень с гипсом молча улыбался. Тонкие обветренные губы изогнулись в ласковой улыбке, будто он спрашивал, встречала ли она в лесу цветок папоротника. Маша перевела взгляд к плите. Около кастрюльки возились двое парней с тоннелями в ушах. Один держал в руках запотевшую стеклянную колбу. На столешнице валялись обрывки фольги. Маше показалось, что в воздухе уже разносится запах крэка, смесь ацетона и какой-то жженой синтетики. Она поспешила ретироваться. В зале наткнулась на Витамина. Он показал ей, где туалет, а сам поволок чемоданчик с пультом к входной двери: пора было уезжать домой. Маше тоже хотелось домой: алкоголь испарялся в ней уже не весело, а вязко и тягостно. Мысли стали топорными, походя на примитивные команды допотопных компьютеров из энциклопедии профессора Фортрана, которую она штудировала в детстве. Одна из команд гласила: «Упросить Юлю уехать к ней на такси». Если скинуться, денег хватит: Юля жила на Фонтанке, рядом с цирком. Но когда Маша пьяным движением распахнула дверь в ванную и позвала Юлю, из медной посудины послышалось сдавленное и шипящее: