Секреты всего света. Сказки - Ия

Одна молоденькая Синичка от рождения была смышлёной и, потому, не морозила лапки, а сидела, распустив свои пёрышки на веточке, слушала, о чём разговаривали старшие, изредка разговаривала с младшими. Никто особенно не обращал на нее внимания, и получалось так, что она разговаривала сама с собой. И, конечно, когда старшие освобождали место для еды, молоденькая Синичка немного опаздывала, так как сидела дальше всех от сытного места. И часто полуголодная, она вновь усаживалась, нахохлившись, на удобной веточке и думала о чем-то о своем.

А поскольку у птиц все мысли звучат сразу же, то её разговор-посвистывание доносился до пролетавших мимо птиц. "Почему же так получается? – думала полуголодная Синичка. – Мне так холодно, голодно и обидно, но никому до этого нет ни малейшего дела. Каждый думает и заботится только о себе. Уж лучше бы оставалась я всегда в той уютной и всегда тёплой скорлупке".

Однажды жалобные её рассуждения услышала неторопливо пролетавшая мимо очень важная Старая Синица. Она присела рядом с малышкой на веточку, распушила свои уже достаточно потрёпанные пёрышки и стала… молчать. Малышка с волнением закрутила головкой, раздумывая вслух, а иначе она не умела:

– Чего хочет от меня эта старуха? Я ведь сижу и никому не мешаю. Мало того, что эти взрослые не дают поесть как следует, да ещё хотят согнать с насиженного места!

На эти мысли Старая Синица совершенно ничего не ответила. Только, не поворачивая головы, приоткрыла свой левый глаз и продолжала молчать. Тогда малышка подумала: "Да она, наверное, совсем из ума выжила. Раз ничего не говорит, значит, и не думает". При этих мыслях-словах Старая Синица внимательно посмотрела на маленькую все еще одним глазом, и произнесла:

– Что ты всё время вертишься и скачешь с места на место? Сидела бы, смотрела на солнышко да грелась.

И отвернулась опять.

Малышка была совсем не грубиянка. К тому же она побаивалась Старую Синицу. Поняв, что её не собираются сгонять с насиженного места, она радостно прочирикала:

– Я не могу спокойно сидеть на месте потому, что я хочу есть и мне холодно. И от этого мои грустные мысли не дают мне покоя.

Теперь Старая Синица посмотрела на неё двумя полуоткрытыми глазами-бусинками, повернув голову набок.

– А ты и не думай эти мысли, если они грустные, холодные и голодные.

Переступив с лапки на лапку, чтобы устроиться поудобнее на ветке, она закрыла свои полусонные глазки и вновь замолчала.

От удивления малышка замерла. Все мысли у неё в голове перепутались и закружились в разных направлениях. Они были разные, эти мысли: "Почему так холодно, отчего так голодно? И, если не думать о еде и тепле, о чем тогда думать? " Она даже чуть было не свалилась с ветки. Но уцепившись лапками покрепче, она вдруг в полном молчании подняла голову вверх и поглядела туда, куда обычно не глядела, а она просто взлетала, чтобы внизу легче было найти еду. Вы, конечно, уже поняли, что посмотрела она в небо и увидела там солнышко. А когда увидела его, ей почему-то стало теплее.

И после того, что она вдруг ощутила, ей уже ни о чём не хотелось думать. Прошло совсем немного времени, и она снова подумала несколько раз подряд, но почему-то на этот раз не вслух. Зато потом, когда все разрозненные мысли сложились в одну большую, она произнесла:

– Как замечательно, что в холодный день светит тёплое солнышко, и в его лучах можно погреться.

Услыхав такие мысли молоденькой Синички, Старая Синица встрепенулась и с каким-то облегчением, сильно оттолкнувшись от веточки, улетела. Ей не нужно было больше учить жизни молоденькую Синичку, потому что та уже повзрослела.

А Синичка перелетела на другую веточку, поближе к тёплому солнышку, и продолжала размышлять. Только теперь она сначала думала, а потом говорила. И, наверное, слова её были важные, потому что получалась замечательная песенка, которую услышал человек. Песня понравилась человеку, и он в благодарность за нее насыпал Синичке хлебных крошек.

С тех пор они подружились. Повзрослевшая Синичка, умевшая теперь говорить вслух только важные слова, и человек, научившийся неизвестно где понимать их важность. О человеке, наверное, сложится другая сказка, а за Синичку я просто рада.

Про чудища, страшилки и другие пакости

Откуда берутся чудища, страшилки и прочие пакости, всем, конечно, известно: из тёмных и страшных тайн взрослых, которыми они ни с кем не делятся, и держат их в своих мыслях.

Поэтому пакости, словно собаки на поводке, привязаны к мысли хозяина, и чем больше у него тёмных мыслей, тем больше становится его Страшная Тёмная Тайна. Она питается темными мыслями и постепенно превращается в Темнющую Страшнющую Тайнищу, а потом и в Чудище. Если хозяин заводит ещё какую-нибудь Тёмную-претёмную, Страшную-престрашную Глухую Тайну, то старая забывается им, и, значит, перестает он ее питать старыми тёмными мыслями, а все новые тёмные мысли достаются той Темной Тайне, что помоложе и поближе к хозяину.

Старая Тайна еще тащится за хозяином. Но забытая и голодная она скоро начинает чахнуть. Поводок из темных мыслей от ветхости может порваться, и голодное и бездомное Чудище начинает бродить по чужим мыслям, поближе к другим хозяевам Тёмных Тайн: вдруг и ему что-либо перепадёт. Среди взрослых людей всегда найдутся их кормильцы. Если кто-то о ком-то плохо подумал, вот уже и перекусило Чудище.

А порой бывает, заводится много таких бездомных Чудищ там, где люди ругаются и даже дерутся. Там эта нечисть чувствует себя чудовищно хорошо.

Когда же надоедает Чудищам одна и та же еда – одни и те же мысли – они уходят на поиски чего-нибудь новенького, почудовищней. У них даже могут завестись друзья в разных местах, где живут Страшилки.

Страшилки – это те же самые Боялки или Заикалки. Они меньше Чудищ, но тоже противные и привязаны к разным страхам людей. Им неплохо живётся, особенно, когда к ним в гости приходят Чудища. Боязливые взрослые люди страшатся их ещё больше и начинают заикаться, отчего всем противностям чудовищно хорошо делается.

Страшилки бывают разные – от разных людей, значит. Например, один человек страх как боится темноты, а другой страх как боится одиночества, а третий боится и того и другого вместе да ещё чего-нибудь. И тогда Страшилки становятся и двуличными, и трехличными, и многоличными (когда у одного взрослого, например, заводится много разных Страшилок).