Вокруг пальца - Маргарита Ардо

– Сравниваешь! – хмыкнула я. – Ты бы видела этого медведя! Красив, как бог…

– Вот! И я о чём, – философски изрекла Таня. – Ты третий раз это повторяешь. И видела бы ты сейчас свои глаза!

– Нормальные глаза. Немножко в кучу. От усталости.

– Да-да, – загадочно улыбнулась она.

К сожалению, наш разговор прервала моя мама, и пришлось идти домой – с макаронами и головной болью.

«Нет, с чего Таня решила, что он мне нравится? – мысленно возмутилась я. – Мне нравятся утончённые, интеллигентные молодые люди. Приблизительно такие, как Кирилл».

Заснуть в тот вечер мне удалось с трудом, несмотря на усталость. В режиме повтора прокручивался день и дурацкие шуточки Джека, сверкающие лукавством глаза и его восторг перед боем. И моё постыдное бегство. Спала я тоже беспокойно, просыпаясь то от хэви-металла за стеной, то от орущего во сне Джека – на турецких менеджеров, на меня и на Кирилла. Шеф гонялся за нами со стулом в руке, удерживая его за одну ножку. Я подскакивала в холодном поту, боясь, что стану следующей мишенью.

* * *

Наступило рабочее утро. В офисе было тихо. А Джек вовремя не пришёл. И спустя четверть часа после начала трудового дня не появился, и через полчаса. Телефон был выключен. Волнение моё достигло апогея. Я собралась с духом и решительно направилась на третий этаж.

Секретарь Абдурахмана Диана – та самая, с задранным носиком, в розовых лабутенах – при виде меня изобразила ехидное презрение.

– О, вы вовремя, Александра. Ваш начальник уезжает сегодня. Отнесите ему распечатанный электронный билет и данные по бронированию.

– Куда? – опешила я.

– В номер, – надула губки Диана.

– Нет, уезжает куда?

– Судя по билетам, – сообщила она с видом томно возлежащей на троне Клеопатры и чуть повернулась в кресле, – в Москву. А потом в Нью-Йорк.

У меня всё оборвалось. Я взяла билеты и проверила.

– Всё точно, – сказала Диана. – Я никогда не ошибаюсь.

Увы, там была прописана Москва и Нью-Йорк. Билет в один конец.

Он меня бросает? Миссия закончена? А как же я? А моя работа? Боже мой!

Никогда ещё Саша Лозанина не была так близко к провалу. И к подступающим слезам.

* * *

В небольшом холле гостиницы мне навстречу прошла крупная официантка Лариса со вздыбленной огненной шевелюрой и фигурой а ля «гитара». Она улыбнулась мне хищно и самодовольно, как рыжая кошка, урвавшая на кухне кусочек мяса, поправила короткую юбку и процокала каблуками к своему рабочему месту – кофе-бару на первом этаже офисного здания. Будучи в растрёпанных чувствах, я не обратила на неё внимания. И через минуту уже стучала в красную дверь. Джек распахнул её, бодрый, сияющий, словно уже был готов выходить сам, в белой рубашке и светлых брюках. На меня обрушился концентрированный запах мужских духов – видимо, ещё облако спрея не рассосалось. Шеф весело пробасил:

– О, балерина!

– Здравствуйте. Ваши билеты, сэр, – пробормотала я.

Он прошёл внутрь комнаты, оставив дверь раскрытой. И я робко проследовала следом. Вопрос крутился на языке, а сердце щемило от того, что этого здоровенного, яркого грубияна я больше никогда не увижу…

Шикарный гостиничный номер в синих тонах больше был похож на квартиру: с маленькой кухонькой, объединённой со столовой, которая по зонам плавно переходила в гостиную. Была ещё одна дверь, в спальню. Я знаю, я тут всё проверяла перед тем, как он приехал. Но сейчас всё выглядело как-то иначе…

Джек взял со стола массивные часы и, надевая их на запястье, сказал:

– Да, согласен, тут ужасная конура!

Он, кажется, принял моё упавшее настроение за нечто другое. Хм…

– Поэтому к моему приезду подготовь варианты домов. Нужен двухэтажный, современный, квадратов двести-триста. Поблизости отсюда. Максимум минут пять-семь езды. Со двором и местом для парковки. Бассейн приветствуется.

Я вскинула на шефа поражённые глаза.

– Дом?

– Естественно! Я не привык жить у всех под носом.

– Значит, вы… вернётесь?

– Да ты, балерина, капитан-очевидность!

– Это хорошо, – только и смогла вымолвить я, тая от радости. – Это очень хорошо!

– О, – хмыкнул Джек, – а ты уже решила меня сбагрить?

– Диана, секретарь Абдурахмана, сказала… И почему только в один конец билет?

– Потому что когда все дела решу в Нью-Йорке, тогда и куплю обратный. Не люблю делать важные вещи, высунув язык. После отчёта перед советом директоров надо дать распоряжения по квартире, отправить в отпуск горничную и собрать вещи. Или ты хочешь, чтобы я обходился здесь парой летних брюк зимой? Я, что, идиот, как Наполеон?

– Значит, вы возвращаетесь надолго, – выдохнула счастливо я. Мне хотелось его расцеловать – нет, не по-настоящему, а просто чмокнуть благодарно в свежевыбритую щеку, ведь это значило, что зарплату я ещё буду получать долго. – Раз зимой…

Джек расхохотался.

– Эй, а почему ты явилась без блокнота, балерина? Распоряжения будешь на лоб себе записывать?

– Ой, простите, я не знала… – растерялась я.

– Там, в спальне, возьми на тумбочке, – громыхнул он. – Ручка тоже имеется.

Я открыла дверь и вошла в комнату с большой двуспальной кроватью. Белые простыни были вздыблены, словно только что здесь пробушевал ураган. На полу стоял раскрытый чемодан с аккуратно сложенными вещами, а на белоснежной наволочке – два ярко-рыжих волоса. Я уставилась на них, чувствуя вскипающую злость в груди. Ах, он… И она… Кулаки сжались.

– Балерина! – рявкнул шеф. – Ты прилечь решила? Мне присоединиться?

У, какой гад!

Нахмурившись, я схватила блокнот с логотипом Оле-Ола, ручку с тумбочки и быстро покинула это логово разврата. Чуть не столкнулась с ним, глядящим лукаво и опять масляно! Бабник! Гуляка! Развратник… Вот!

– Я вас слушаю, – буркнула я с блокнотом на изготовку и отошла на безопасное расстояние.

– Так, про дом я уже сказал, – начал шеф. – Отчёты по продажам слать мне каждый день на электронную почту. Оформи мне и себе по служебной машине.