Такси заказывали? - Маргарита Ардо

На работе я ем, но сегодня для секретаря тоже оно, восьмое марта! Чтоб этой Розе Люксембург с Кларой Цеткин в аду было так же хорошо, как мне!

Снова с утра названивала Лиза – ведь знает, стервозина, что я не имею права выключить служебный телефон, потому что мне в любой момент может позвонить Национальный директор из Нью-Йорка. А она, видите ли, мне список требований по ВотсАпу прислала. И по Телеграмму, а я не прочитал.

Я припарковался и с отвращением смотрел на тёток, радостно порхающих с букетами или без, но с видом, что ты им должен. Забубенный и злой, я сначала и не обратил внимание, кто сел в машину. Какое-то светлое пятно с кошёлками. Зачем она мамин адрес назвала, тоже не понял, – вроде я не знаю?

Потом выяснилось: не ту подхватил. Здравствуйте, приплыли. И только тогда я обратил внимание на то, что сидело рядом, точнее на кого – глаза большие, рот призывный, ресницы порхают туда-сюда удивленно, белокурые кудряшки и любопытный нос. Я даже не задумался, что там под розовым, пушистым пальто и голубым шарфом, потому что обалдел.

– Улыбнитесь, – говорит мне она.

Сейчас!

А она будто вчера на свет родилась: глаза светлые, голубые-голубые, почти прозрачные. Дождь пошёл, а в них небо так и продолжило отражаться. Эффект отложенного кадра. И улыбка на пол-лица. Шея и щёки нежные – аж коснуться захотелось, чтобы убедиться, что на ощупь они тоже шёлковые…

Но я быстро взял себя в руки: стоп! Она ещё ребёнок, вся в иллюзиях, позитиве и солнечной цыплячести, а мне сорок. Я старый, уставший и злой. Мне нужен футбол, диван и тишина перед рабочей неделей. А эта болтает без умолку…

Если бы не пробка, уже бы давно довёз, высадил и забыл. Но она продолжала сидеть рядом, светиться без спросу и смешно морщить нос, набирая что-то в телефоне. Даже на предложение заткнуться не обиделась. Хотя для женщины это самое страшное оскорбление.

Дождь прекратил, мы продвинулись на полтора метра. Пробка не рассасывалась – впереди я заметил аварию. Не серьёзную, но пара авто и выкопанная по центру яма надёжно перегородили проспект.

Смотреть больше было не на что. Я стучал пальцами по рулю и скашивал на непрошеную пассажирку глаза. Что-то в ней было. Изящная, как балерина, но те всегда держатся прямо, будто линейку проглотили, а эта устроилась на пассажирском сиденье, растеклась по-кошачьи и даже ногу под себя подсунула. Как у себя дома. Она хоть понимает, что нельзя быть такой трогательной? Тем более рядом с незнакомым мужчиной? Сказать ей, что ли? Да нет… пусть сидит. Хоть что-то приятное.

Я пялился на нимфу в кресле, одним глазом отмечая уведомления от Лизы, в которых мне сообщалось, что я подонок, сволочь, гад и отнял пять лучших лет её жизни, потому что не собираюсь оплачивать месячный тур на Гоа. Незнакомка рядышком продолжала улыбаться. От всего этого я переполнился диссонансом и не выдержал первым – пусть скажет!

– Чего вам всем, женщинам, надо? !

Может, у неё ещё есть шанс не превратиться в Елизавету? Та тоже была красавицей и вполне милой. Сначала.

– Ничего! – удивилась нимфа, а затем радостно заявила: – Умрите с утра!

Вот тогда в голове всё сошлось. Я с полным удовлетворением понял, что у неё не все дома.

Потому без зазрения совести съел предложенный сэндвич, нагло попросил другой. Мне выдали сверху ещё и конфеты, и я расслабился. Спросил:

– А зачем вам крылья?

– Буду приглашённой феей, – ответила она. – Меня попросили девчонки.

– У вас карнавал по случаю праздника?

– Спектакль. В детской театральной студии на английском.

– Вот я так и знал, что вы с детьми как-то связаны.

– Ага, – весело заявило это создание. – Я с ними дружу.

Точно ненормальная.

Она стянула шарф и расстегнула верхние пуговицы пальто. Мой взгляд скользнул по тонкой шее вниз. Чёрт, а дальше не видно. Тем любопытнее.

Я снова себя одёрнул и напомнил, что уже старый. Если ей правда двадцать пять, то когда я кубок по плаванию в Чемпионате России среди юниоров выиграл и лишился девственности, она как раз родилась. Зашибись! Называется, почувствуйте себя Гумбертом Гумбертом [2 - Персонаж повести В. Набокова «Лолита»].

Незнакомка поменяла позу, полы пальто распахнулись, и я увидел хрупкие колени, обтянутые тонким чулком. Я тут же выдохнул и отвернулся. Она хоть понимает, что я живой мужик? ! Нет, не понимает. Она ребёнок и дружит с детьми… Мда.

– Я вообще считаю возраст условностью, – заявила она, будто издеваясь. – Моей подруге сорок, и я дружу с её сыном, которому четырнадцать. Он, кстати, в этой театральной студии и занимается.

– И что за спектакль? – кашлянув, поинтересовался я.

– “Christmas at Zoё» [3 - Пьеса Дмитрия Королёва. ], про очень скучную супружескую пару и то, как им не дают скучать.

– Как бы совсем не Рождество, – заметил я, решив, что друзья у неё такие же ненормальные.

– Зато пьеса весёлая. Мы её чуть-чуть переделали под восьмое марта.

– Рад за вас.

Интересно, почему она решила, что я добрый? Вот в смсках мне только что написали, что я жадный козёл. Чтоб я ещё раз влюбился! Нет, спасибо.

Девушка рядом расстегнула пальто полностью. Я краем глаза отметил воздушное платье и приятные контуры груди. Да, для образа феи хорошо подготовилась. Я выключил печку и открыл окно – пусть замёрзнет.

Но она, наоборот, распахнула пальто и развернулась ко мне:

– Как по-вашему, мы до семи вечера успеем добраться до клуба?

– Смотря где клуб.

– Там, куда вы изначально меня везёте.

У моей мамы? !

Я изогнул в изумлении бровь, но затем вспомнил, что с обратной стороны маминого дома открылось заведение, по поводу которого мама возмущалась и просила меня написать мэру. Я кивнул и не написал, потому что это были наши клиенты. С сетью клубов «Barton Blue» у моей компании “Карлоффс» заключён контракт на эксклюзивную продажу элитного алкоголя. И хозяина я знаю.

Забавно тасуется колода…

Я снова взглянул на свою пассажирку. Она улыбнулась и протянула мне пакет и бутылку шампанского.