Доблесть воина - Александр Мазин

Но для начала посоветовался с батей насчет Гордея. Князь-воевода выбор одобрил. И даже похвалил: мол, научился Илья в людях разбираться.

Илья признался: Гордея Малига предложил.

– И что с того? – пожал плечами князь-воевода. – Малига – твой человек. Раз приблизил его и слушаешь, значит, разбираешься.

На том и порешили.

И теперь Малига рядом с Ильей. В полусажени. Ближе некуда. Крестили Малигу Аристархом, но христианское имя как-то не прижилось. Может, и правильно. Не захотел Малига начальником стать [1 - Греческое имя «Аристарх» означает «наилучший повелитель». ].

Хотя простым воином он уж точно не был. Бронь на нем – не у всякого сотника такая. Илья подарил. За дело. Да и прочая амуниция не хуже. Что в бою взял, что купил. Давно воюет Малига. Дольше, чем Илья на свете живет. С виду прост. Лицо круглое, нос картошкой, бородка стриженая, вокруг глаз морщинки, будто улыбается часто. Только не от улыбки они, а от прищура. Для того, кто вдоволь пополевал в печенежских степях, такой взгляд – обычный.

– Что скажешь, сотник?

– Телег десятка два. Быки тянут. Коней, думаю, столько же. Сказал бы точнее, да в этой грязюке не разберешь, а по звуку – где-то так. От нас – недалеко. Будь дорога прямой, уже могли бы стрелой достать.

– Бьём?

– Пожалуй. Ты живьем кого взять хочешь, княжич?

– Ясно, хочу. И не кого-то, а старшего.

– Тогда я бы посоветовал спешиться и бегом через лес.

– А потом бегом конных догонять, когда они телеги бросят и дадут драпака? – влез Нагнидуб.

– Кабы ноги у тебя были такие же быстрые, как язык, ты, Бочар, тарпана бы в степи догнал, – осадил его Малига. – Молчи и слушай. А если не понимаешь, тем более молчи.

– По лесу скрытно – трудно, – заметил Илья. – Деревья, кусты голые.

– Нам шибко бежать не придется – быки тянут медленно. Слева склон удобный. Кусты густые. Дорогу перекроем – верхами не уйдут, а пешими пусть попробуют. Вон Бочар у нас – бегун знатный.

Нагнидуб промолчал. Возражать Малиге – на обидное нарываться.

– Разумно, – согласился Илья. – Побежим мы с тобой, Малига, еще Нагнидуб, Гудмунд и Рулав. Остальные – верхами, по дороге. Викула, ты как?

– Могу, – отрок похлопал по кожаному налучу.

– Вот и хорошо. За конями присмотри.

Разочаровал. Но в бой без нужды Викуле лезть не стоит. Вид у него неважный.

Илья спрыгнул наземь. Снял с седла щит. А вот лук с колчаном оставил. Стрелы метать будет кому.

– Так и держитесь, как сейчас, – приказал конным. – Крикну – начинайте. А мы побежали!

И побежали. Склон не очень крутой. Дорога выше. Под ногами похрустывают промерзшие листья: почище, чем на тракте, и не так скользко. Хотя приходится петлять: в полной броне через кусты и поваленные стволы особо не попрыгаешь.

Бежать приятно. Ногам. А то всё верхом да верхом. Особенно если бежать не напрягаясь. Илья и не напрягался. Пустил вперед Гудмунда и Рулава, которым посоревноваться в удовольствие. Не просто бегут – теснят друг друга. Играют.

Малига рядом. Ему тоже легко.

Кому трудно, так это Нагнидубу. Бронька на нем двойная до колен, да кованые наплечники, да щит здоровенный, с круговой оковкой, да в верховых сапогах стальные вставки. От удара мечом спасают. Илья тоже такие хотел себе сделать, когда только-только снова ноги обрел. Богуслав отговорил. Пояснил: польза, только если ты – поединщик и противник о вставках не знает. А в бою только тяжесть лишняя. Проще ногу убрать. А всаднику такие штуки и вовсе ни к чему. Если собственную ногу защитить не можешь, как тогда коня защитишь? Но Нагнидуб железо любит. Ему лишний пуд – не помеха. Впрочем, в отряде Ильи слабаков нет. Так что Бочар со своим железом пыхтит да потеет. Но не отстает. И не отстанет – гонор не позволит. И Илья это знает.

Повозки они уже давно обогнали. Но не остановились. Во-первых, еще место надо выбрать подходящее, во-вторых, грабители могли дозор вперед отправить. Илья бы отправил. Волы-то пахотные, там же, в селе взятые. Еле тащатся.

Но сейчас самое время кого-то наверх послать. Кто тут у нас самый молодой, не считая пыхтящего Бочара и самого Ильи?

– Рулав! Сбегай, глянь, что на дороге.

Варяг тут же рванул наверх.

Хороший воин Рулав Самый-Младший-Барсучёнок. Настоящий природный варяг. Илье с ним хорошо. Как с братом. Младшим братом, которого у самого Ильи нет. И Рулаву с Ильей хорошо. Он привык быть младшим, шестой сын Стемида Барсука. Хотя давно уже опоясанный гридень и годами постарше Ильи. Но тоже не женат. И не торопится. У него другая мечта: собственная боевая ладья. И будет. Если не убьют. Однако, чтоб убить Рулава Барсучёнка, врагов вокруг должно быть много, а друзей – никого. А это у русов-дружинников – большая редкость.

Побежали дальше. Илья размышлял. На бегу хорошо думается. Не о предстоящей стычке: там все просто. О будущем. Например, о разговоре, который случился у Ильи с батей незадолго до похода.

Киев

– Князь Фарлаф тобой интересуется.

Илья настороженно поглядел на отца:

– Уж не из-за Мурома ли?

В Муроме Илья чуток порезвился. Убил наместника и казну его забрал. За дело, по справедливости. Наместник этот Илью подвел под родичей-разбойников, с которыми вместе скверные дела проворачивал. Илья до сей поры был уверен, что сделал все скрытно и подумать должны как раз на этих родственничков. Неужели Фарлаф что-то вызнал? Тогда почему батя так спокоен?

– Из-за Мурома, – кивнул князь-воевода. – Но наместник, которого ты прихлопнул, ни при чем. Фарлаф хочет тебя самого – в наместники. Говорит, понравилось ему, как лихо ты с Соловьем разобрался. А то у него разбойники, вишь, совсем страх потеряли: наместника княжьего прямо в тереме зарезали, – князь-воевода дернул себя за усы, усмехнулся. – Считает, что ты порядок наведешь.

– А кто сейчас в Муроме распоряжается? – спросил Илья.

– Акун, сын Фарлафов. Младший, а ныне – единственный, кто в живых остался.