Дьявол и темная вода - Стюарт Тёртон

На вид ему было лет семьдесят, но вдали от Амстердама легко ошибиться. Тяготы путешествия в Ост-Индию старили на десяток лет, а дальше свое дело делали нескончаемые тропические хвори, после которых оправиться полностью не удавалось.

Никто еще не вымолвил ни слова, как вслед за стариком появилась коренастая девушка-островитянка. Скорее всего, из народности мардейкеров. Рабыня-христианка, освобожденная Ост-Индской компанией. Она была одета по-крестьянски в свободную холщовую рубаху; курчавые каштановые волосы убраны под белый чепец, длинная парусиновая юбка волочилась по полу. Передник на ней промок, а плечо оттягивала большая сумка, но девушка, похоже, не замечала ее тяжести.

У нее было круглое лицо, пухлые щеки и большие внимательные глаза. Она не проявила почтения к присутствующим и не удостоила их приветствием, просто смотрела на своего спутника в ожидании, когда он заговорит.

– Могу я поговорить с вами, капитан Кроуэлс? – обратился старик к капитану.

– Только вас не хватало, – кисло проворчал капитан, глядя на расщепленный крест. – Кто вы?

– Зандер Керш, – ответил старец. Голос его прозвучал твердо, хотя сам он дрожал от немощи. – А это – моя воспитанница Изабель.

Солнце занырнуло за облака, в каюте потемнело.

Ван Схотен повернулся к старику и вульгарно осклабился:

– Воспитанница? И сколько сейчас такая стоит?

До Изабель, очевидно, не дошел смысл его слов, поскольку она изогнула бровь и непонимающе посмотрела на Зандера.

Тот, сузив глаза, оглядел ван Схотена; во взгляде его будто горел огонь, сошедший с небес.

– Как же далеки вы от Господа, – наконец промолвил он. – Что погрузило вас в такую тьму, сын мой?

Ван Схотен побледнел, потом раздраженно махнул рукой:

– Уйди, старик, пассажирам сюда нельзя.

– Меня привел сюда Господь, и не вам меня отсылать. – В его словах слышалась такая убежденность, что даже Арент поверил.

– Вы пастор? – вмешался в разговор Исаак Ларм, кивая на крест.

– Верно, карлик.

Старший помощник опасливо уставился на старика, а капитан схватил со стола круглый железный жетон, подбросил его и поймал.

Арент переступил с ноги на ногу, подавляя два противоборствующих желания: спрятаться и сбежать. Его отец тоже был священником, из-за чего это ремесло у Арента невольно ассоциировалось с чем-то недобрым.

– Вряд ли вы здесь встретите теплый прием, Зандер Керш, – сказал капитан Кроуэлс.

– Господь проклял Иону за то, что тот пустился в плаванье супротив Его веления, и теперь моряки считают, что священники приносят неудачу. – Тон Зандера предполагал, что такое предостережение он слышит не впервые. – Я не терплю суеверий, капитан. Судьба каждого предначертана Богом задолго до рождения. Если кораблю суждены испытания, то лишь потому, что Господь решил сжать длань, в коей Он несет судьбу его. И я приму Его волю со смирением.

Изабель что-то пробормотала в знак согласия; судя по восторгу на ее лице, она не мнила участи лучше, чем пойти ко дну с именем Господа на устах.

Кроуэлс запустил жетон в воздух и снова поймал.

– Если вы пришли пожаловаться на то, как вас разместили…

– Я не ропщу на неудобства, мои нужды скромны, – заявил священник, явно оскорбленный этим предположением. – Я желаю обсудить ваш приказ, запрещающий проходить дальше грот-мачты.

Кроуэлс посмотрел на него усталым взглядом.

– Часть корабля спереди грот-мачты – владения матросов, а позади – старших офицеров и пассажиров. Остальные могут туда зайти, только если там работают, – пояснил он. – Ослушавшийся матрос будет высечен. А пассажир – окажется во власти команды. И так на каждом корабле. Даже я не всегда решаюсь заходить на ту половину.

Пастор недоуменно наморщил лоб:

– Вы боитесь своих людей?

– Да они перережут вам глотку за дармовое пойло и изнасилуют вашу воспитанницу у вашего неостывшего трупа, – перебил его Рейньер ван Схотен.

Он явно хотел шокировать святого отца, но тот лишь спокойно посмотрел на него, а Изабель покрепче сжала лямку сумки. По ее лицу невозможно было понять, что она думает.

– Страх – удел неверующих, – произнес Зандер. – На меня возложена святая обязанность. Я должен выполнить свое предназначение, и Бог защитит меня.

– То есть вы хотите пойти на половину команды? – уточнил Исаак Ларм.

– Да, карлик, чтобы сеять Слово Божие.

Ларм вскинул голову:

– Да вас убьют.

– Если того желает Господь, я встречу кончину с радостью.

«Не лукавит, – подумал Арент. – Нисколько».

Ему доводилось встречать религиозных фанатиков и тех, кто притворяется таковыми. За истинное богоугодие приходилось платить страшную цену. Лишь Господь воспламенял души истинных верующих, лишь Он согревал и направлял их. Весь прочий мир для них тонул в серой мгле, и они восторженно несли ему Божественное пламя. Зандер Керш изрекал каждое слово так, будто высекал искру из кремня.

Между Кроуэлсом и Лармом произошел бессловесный разговор: один слегка дернул головой, другой поджал губы и пожал плечами. К такому языку обычно прибегают те, кого объединяет опасное дело. Арент так же общался с Сэмми.

Пастор устремил взгляд на капитана Кроуэлса:

– Так вы позволите мне исполнять служение на всем корабле?

Кроуэлс снова подбросил в воздух жетон, но тут же его поймал и с досадой положил на стол.

– Позволяю. Но не одобряю. И только вам, но не вашей воспитаннице. Еще не хватало бунта на корабле из-за похоти.

– Капитан… – начала было девушка.

– Изабель! – строго осадил ее Зандер. – Мы получили то, за чем пришли.

Она гневно посмотрела на одного, потом на другого, по выражению ее лица было ясно, что она-то не получила то, за чем пришла. Раздраженно закусив губу, она покинула каюту.

Зандер Керш поковылял за ней, опираясь на клюку.

– Какая нежданная неприятность. – Кроуэлс потер лоб. – А тебе, ловец воров, что от меня надо?

Это обращение разозлило Арента. Сэмми терпеть не мог, когда его так называли. Говорил, что это занятие для буянов и подзаборного сброда, который только и может, что кулаками махать. Он предпочитал, чтобы его называли расследователем, – он сам придумал себе это звание и стал умельцем, за труды которого короли готовы были отдать все свои сокровища.