Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

– Панку, идем, посмотрим, что происходит в горах.

7

1016 г. от О. И. И.

Интриги

Мгла уже собиралась ложиться спать, когда взволнованная служанка объявила, что госпожу хочет видеть король.

– Он здесь? – удивилась она.

– Мы попросили его подождать в библиотеке, госпожа, – словно извиняясь, ответила служанка.

Монарху никак нельзя было предложить прийти позже, в более удобное для визита время. Удивительно было уже то, что он просто заглянул сюда с улицы, хотя данный король и отличался весьма простонародными обычаями.

– Что ему нужно?

– Он не говорил, госпожа.

Мгла почувствовала, как в душе у нее все сжалось. Похоже, хорошего ждать не приходилось.

– Скажи, что я сейчас спущусь. Пусть ему нальют бренди.

– Конечно, госпожа. Мне разбудить Марту?

– Я сама оденусь.

Она не спешила, успокаивая себя напевными строками солдатского ритуала, которым пользовались воины ее родины. Из спальни она вышла лишь тогда, когда убедилась, что полностью держит себя в руках.

– Что-то ты поздно, – заметила она, входя в библиотеку, и тут же раздраженно моргнула – приветливый тон ее голоса показался фальшивым даже ей самой.

Король окинул ее равнодушным взглядом. Ее красота нисколько его не впечатлила. В его присутствии ей всегда становилось не по себе – казалось, будто у нее большая волосатая родинка на носу или багровый шрам поперек щеки. Ни его, ни Майкла Требилькока, ни Вартлоккура нисколько не интересовала ее внешность. Казалось странным и пугающим, что вокруг столько безразличных к ее обаянию мужчин. Это выбивало из-под ног привычную почву, повергая в неуверенность и растерянность…

– Я был рядом, в моем доме, и хотел с тобой увидеться. Решил зайти сейчас, чтобы потом далеко не ходить.

– У тебя усталый вид.

– Был тяжелый день. Прости мне мои манеры, – возможно, им следовало бы быть иными.

К встрече она все-таки оказалась не готова и слегка растерялась.

– В чем, собственно, дело? – выпалила она и тут же испугалась собственной резкости.

– Мне любопытно, что замышляете вы с Аралом.

«Проклятье», – подумала она, с трудом скрыв дрожь.

– Замышляем? Ты о чем?

– Скажем так: я заметил некие фрагменты, которые складываются в единое целое. Я всегда стараюсь поступать разумно и потому решил дать тебе возможность объясниться, прежде чем всерьез разозлюсь.

– В смысле? – Ей снова стало не по себе, по коже побежали мурашки.

Внезапно она поняла, почему Вартлоккур в городе. Если Браги считал, что кто-то должен прикрывать ему спину, значит он точно был уверен, что…

– Вот эти фрагменты: принцесса-изгнанница Шинсана, лишившаяся остужающего ее пыл влияния хорошего человека, который погиб у Пальмизано. Некий молодой торговец, достаточно богатый и влиятельный и, возможно, ослепленный ее прелестями. И тервола из штаба Западной армии лорда Суна, которые тайно поддерживают ссыльную принцессу.

У Мглы перехватило дыхание. Откуда он мог знать? Проклятый Требилькок! У него в самом деле имелся кто-то в штаб-квартире лорда Суна, хотя она надеялась, что ее подозрения ошибочны.

– И эти фрагменты сложились воедино как раз тогда, когда мои шпионы сообщили, что Шинсану угрожает внезапный кризис на матаянгской границе.

Боги! Неужели он обо всем знал? Неужели у Требилькока завелся шпион даже здесь, в доме?

– Удачный отвлекающий маневр, – продолжал король. – Тебя бы все это не удивило, будь ты на моем месте?

Речь его выглядела нарочито официальной – словно у чиновника из магистрата, подумала она. Голос его был напряжен, взгляд нервно блуждал, но Мгла была слишком занята своими мыслями, чтобы использовать его волнение себе на пользу. Уйдя в себя, она тщательно выбирала ответ, который не повредил бы ее честолюбивым планам.

– Ты прав, – наконец сказала она. – Со мной связывались люди из Шинсана, из традиционалистской группировки, противостоящей склонному к переменам лорду Го. Их беспокоит растущая нестабильность в империи. Я последняя из живых потомков ее основателя, Туан Хуа. Моя личность сформировалась во времена Двойного правления Принцев-Чудотворцев. Те люди считают, что я могла бы восстановить прежнюю стабильность и ценности, будь у меня такая возможность. Пока это лишь разговоры, из которых вряд ли что-то выйдет.

– Почему бы и нет?

– Со мной связывались по этому поводу и раньше. У этих группировок недостаточно власти или влияния. И что бы они ни говорили, на самом деле им нужна номинальная фигура, законный претендент, который сможет взять на себя их грехи после того, как они придут к власти. По сути, козел отпущения.

Слушал ли он ее? Соглашался ли с ней? Лицо его оставалось бесстрастным, словно у игрока.

– И ты на это не согласна?

– Нет. Ты прекрасно меня знаешь.

Король сцепил пальцы у себя под носом, и на мгновение показалось, будто он молится.

– Какую роль в этом играет Арал?

– Он торговец. Условия для торговли намного бы улучшились, если бы Шинсаном правил кто-то дружественный Кавелину. Он пытается собрать деньги в поддержку переворота. Мне не хватило духу разбить его надежды.

Король разглядывал корешки ее книг. Мгла надеялась, что слова ее выглядят достаточно правдоподобно. Она бесчисленное множество раз репетировала подобный разговор, зная, что он неизбежен, но рассчитывала, что он случится позже. Весь ее план рассыпался в прах – она не могла вспомнить заранее заготовленные фразы. Оставалось лишь рассказать бо? льшую часть правды и надеяться, что этого окажется достаточно.

Он глубоко вздохнул, похоже решив промолчать о своих намерениях. Мгла не сомневалась, что он затронет тему отправки секретаря с посольством к лорду Суну. В случае весьма вероятного успеха она лишилась бы всяческой надежды на поддержку со стороны торгового сообщества Кавелина. И у нее оставался только один реальный вариант – саботировать все усилия Пратаксиса. Эту черту она пока не пересекла и теперь понимала, что и не осмелится в дальнейшем. Наверняка король уже понял, что к чему, и теперь, в случае чего, вину возложат на нее.

Король играл в старую игру – дать злодею столько веревки, сколько тому нужно.

– Звучит неплохо, – наконец сказал он. – Кавелину пошло бы только на пользу. Если, конечно, удастся преодолеть исторически свойственную Шинсану косность. Иначе – какая, к дьяволу, разница, кто у власти?