Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

– Возможно. – («Посмотрим, – подумала она. – Посмотрим». ) – Давай-ка лучше пойдем отсюда, пока он готов нас отпустить. Лорд Цянь! Где лорд Цянь? Он еще не вернулся?

Вартлоккур встретил короля в коридорах замка Криф.

– Как Непанта? – спросил Браги.

– Прекрасно. Просто прекрасно.

Прекрасно – для женщины, которая постоянно рвалась в бой, позабыв о том, что ее окружало.

– Как малышка? Уже решили, как ее назвать?

– Все отлично. Нет, пока нет.

– Тебя что-то тревожит? У тебя рассеянный вид.

– Многое. Но главным образом Непанта.

– Все так же донимает тебя вопросами об Этриане?

– В основном.

Чародей двинулся дальше, оставив сбитого с толку короля.

Да, Непанта продолжала донимать его вопросами об Этриане, и ему все сложнее становилось скрывать свои подозрения о творящемся на Дальнем Востоке. Дело могло закончиться скандалом… Проклятье, Браги бы точно ей ничего не сказал. Будучи политиком, он мог пожертвовать дружбой с Непантой ради помощи, которую оказывал ему лишь чародей, имевший в своем распоряжении Нерожденного.

Или не мог?

Вздохнув, Мгла пробудилась от вялого полусна. Осторожно вытащив руку из-под Арала, она села и спустила ноги на пол. Дантис что-то проворчал и перевернулся на живот.

Мгла с любовью посмотрела на него. С ним было приятно, но теперь этому приходил конец. По-настоящему. Стоит ей вернуться в древний Хуан-Таинь, и она окажется под непрекращающимся присмотром. Пройдет немало времени, прежде чем она сможет сделать хоть что-то, не испросив одобрения у Совета тервола.

Она не питала иллюзий насчет власти, которую приобрела в результате переворота. Да, власть была немалая, но не могла сравниться с той, которой обладали ее отец и дядя во времена правления Двух Принцев. Она могла править, но не оскорбляя при этом других. Ей пришлось бы вести себя крайне осторожно, избавляясь от соперников. Прошло бы целое поколение, прежде чем она полностью сосредоточила бы власть в своих руках.

Если она вообще переживет первый год. Несомненно, против нее уже строят интриги.

Что стало с их империей? Заговоры, захваты власти – во времена ее отца ничего подобного не бывало. Он и его брат правили четыреста лет, но интриг за все это время случилось меньше, чем за два десятилетия после их смерти. Не значит ли это, что империя умирает? Гниет, даже продолжая расти?

Мгла встала с постели, села, не одеваясь, за письменный стол и написала длинное послание королю, в котором повторила извинения, сообщив, что в течение всего своего изгнания была ему хорошей подругой. В качестве жеста доброй воли она намеревалась оставить в Кавелине детей.

«До чего же ты коварная ведьма, – улыбнулась она про себя. – Кого ты собираешься одурачить? Он прекрасно знает тебя и знает Шинсан. Он поймет, что они в меньшей степени будут заложниками судьбы, если останутся здесь. И он поймет, что ты пытаешься укрыть их от превратностей шинсанской политики».

– Арал? Вставай. Пора.

Он сел, избегая ее взгляда, похожий на побитого щенка. Он хотел отправиться вместе с ней и так и не понял, почему это невозможно.

– Вставай, солдат. Одевайся. – Она начала одеваться сама, решив, что первым делом обзаведется новым гардеробом. Не может же она расхаживать по древним местам Хуан-Таиня в одежде смотрительницы Майсака! Ее путешествие на Запад и служение делу Запада во время Великих Восточных войн и без того доставит ей немало хлопот. – Мне нужно, чтобы ты отдал королю это письмо. Хорошо?

Арал что-то неразборчиво пробормотал. На мгновение смягчившись, она поцеловала его, и он попытался затащить ее в постель.

– Нет-нет. Постарайся понять, милый. – Она высвободилась из его объятий и уже у двери добавила: – До свидания, Арал.

Последние слова прозвучали печальнее, чем она хотела бы. Расставание ее не радовало.

Вартлоккур баюкал дочь на правой руке, левой коснувшись пальцев жены и глядя в окно на серебристые облака, плывущие подобно боевым галеонам на восток.

– Похоже, завтра будет дождь.

– Что-то не так? – спросила Непанта. – Ты слишком рассеян.

Он перевел взгляд на красное личико младенца.

– Уже подумала насчет имени?

– Да. Не знаю, понравится ли тебе. А ты?

– Нет. Слишком отвлекся.

– Отвлекся? Ты постоянно на что-то отвлекаешься. В последнее время ты словно в другом мире. Что случилось?

– Неприятности.

– Тут все время неприятности. В Воргреберге они плодятся, как в других городах тараканы.

– Это проблемы короля.

– У него всегда проблемы. Как насчет того, чтобы назвать ее в честь твоей матери?

– Моей матери? Смирена? – Подобная мысль не приходила ему в голову. – Смирена. Несчастливое имя. – Его мать сожгли на костре за колдовство. – Не знаю…

Неужели король ни о чем не подозревает? Не скажешь же мужчине, что в половине его проблем повинна его жена? Он мог нанести ответный удар. Например, рассказать Непанте об Этриане.

И что насчет Мглы? Вряд ли она могла пренебречь положением дел на востоке…

– Ну вот, опять ты за свое. Если не можешь поговорить с Браги, скажи Дерелю Пратаксису. Браги смирится со всем, что от него услышит.

– Может быть.

Он, однако, думал рассказать обо всем Майклу Требилькоку. Они с Майклом вполне понимали друг друга. И Майкл бы мог кое-что сделать…

– Так как насчет имени? – Непанту клонило в сон.

Ей хотелось узнать ответ, прежде чем она окончательно заснет.

– Смирена вполне подойдет. Мама была бы рада. – Он задумчиво взглянул на медленно плывущие по небу облачные замки. – Да, Смирена. Привет, крошка Смирена.

Малышка улыбнулась в ответ.

13

1016 г. от О. И. И.

Судьбы богов и императоров

Шикай, хромая, преодолел последние несколько ступеней, ведшие на вершину стены Ляонтуна. Панку держался в полушаге позади, готовый помочь, ничуть, впрочем, не намекая, что господин нуждается в помощи.

Улыбнувшись, лорд Сыма облокотился о зубцы стены. Панку мог не беспокоиться – Шикай просто устал и хромал из-за неожиданной мозоли.

Вокруг кишели беженцы, к которым присоединялись жители города. Воздух словно дрожал от всеобщей паники. Шикай надеялся, что она не затронет легионы, хотя и сам был готов ей поддаться. Катастрофа на реке Тусгус стала не просто потерей одной линии фронта – она вызвала у Шикая и его офицеров неподдельные сомнения в том, что они способны победить Избавителя.