Радикальная неопределенность - Ричард Букстейбер

Но с промышленной революцией капитал мог увеличивать результативность труда, и сам не был фиксирован. Он мог постоянно наращивать эффективность. В то же время предложение рабочей силы было избыточным, поскольку многие мелкие землевладельцы и сельскохозяйственные рабочие переехали в города, а их земельные владения в результате «огораживаний» превратились в продуктивные крупные землевладения. Рабочим выплачивалась заработная плата, которой едва хватало на пропитание, а экономическая выгода от повышения производительности доставалась тем, кому принадлежали станки, – капиталистам.

Для тех, кто благодаря собственным успехам или по рождению принадлежал к новому бизнес-классу, жизнь была стабильной и полной обещаний. Мужчины становились джентльменами, имевшими загородные дома, их сыновья получали образование в Оксбридже. Рабочему классу жизнь предлагала меньшие возможности. Генри Колман, американский политический деятель, посетивший Великобританию, так отреагировал на фабричную жизнь в английских городах: «Я уже достаточно повидал в Эдинбурге такого, что заставило кровь стынуть в жилах, а волосы – встать дыбом. Манчестер, как говорят, так же плох, а Ливерпуль еще хуже. Лицо общества обезображено кровоточащими язвами убогих, обманутых, угнетенных представителей человеческого рода. Каждый день жизни я благодарю небо, что я не английский бедняк, вынужденный кормить семью». [9 - Wells (1849, 169). ]

Ученый Ричард Паркинсон с иронией писал, что когда-то отважился назвать Манчестер самым аристократическим городом в Англии, потому что «в мире нет другого города, где расстояние между богатыми и бедными так велико, а барьер между ними так трудно преодолеть». [10 - Tames (1971), документ 163: Паркинсон «О современных условиях труда бедняков в Манчестере». Также см. Hobsbawm (1999, 65, 73). ]

Рождение современной экономики

Экономика индустриальной эпохи удалялась от Милля по двум путям. Первый, открытый Марксом, основан на историческом анализе и сосредоточен на человеческом измерении последствий господства капитала, которые должны были вызвать революцию, охватившую весь мир. Второй, основанный на математике, подражал механике естественных наук, полностью игнорируя человеческий аспект, формируя основу современной стандартной экономической модели, неоклассической экономики. Это был подход, продвигаемый Уильямом Стенли Джевонсом.

Говоря, что развитие неоклассического подхода игнорировало человеческий аспект, нужно помнить, что это был продукт своего времени. Арифметика, пишет историк Эрик Хобсбаум, была основным инструментом промышленной революции. Стоимость предприятия определялась операциями сложения и вычитания: разницей между ценой покупки и ценой продажи; между доходами и затратами; между инвестициями и их отдачей. Такая арифметика проникала в дискурс и анализ политики и морали. Простые арифметические вычисления могли выражать человеческое состояние.

Английский философ Иеремия Бентам предположил, что удовольствие и боль могут быть выражены количественно, а удовольствие минус боль равняется мере счастья. Уменьшив несчастье, правительство, которое производило больше чистого счастья для наибольшего числа людей, де-факто проводило лучшую политику. Такова была бухгалтерия человечества, создававшая свою книгу дебетовых и кредитовых оборотов. [11 - См. обсуждение Schabas (1990, 34). Bentham (2007, 30) перечисляет семь обстоятельств, которые влияют на измерение удовольствия и боли. IV. Для ряда людей, по отношению к каждому из которых определялась ценность удовольствия или боли, она будет больше или меньше, в соответствии с семью обстоятельствами (т. е. с шестью предыдущими); а именно: 1) интенсивность; 2) продолжительность; 3) уверенность или неопределенность; 4) близость или отдаленность; 5) результативность; 6) чистота. И еще одно – а именно: 7) его протяженность, то есть число лиц, на которых оно распространяется, или (другими словами) которые пострадали от этого. ]

Отправной точкой «Теории политической экономии» Джевонса стал количественный анализ соотношения удовольствия и боли. Из семи рассмотренных Бентамом обстоятельств, связанных с удовольствием и болью, Джевонс выбрал интенсивность и продолжительность как наиболее фундаментальные характеристики чувств.

Ясно, что «каждое чувство должно длиться какое-то время, и… пока оно длится, оно может быть более или менее острым и интенсивным». Таким образом, количественное выражение чувства – это просто продукт его интенсивности и продолжительности: «Общее количество можно найти, умножая количество единиц интенсивности на количество единиц продолжительности. Тогда удовольствие и боль – это величины, обладающие двумя измерениями, так же, как площадь или поверхность имеют два измерения – длину и ширину». [12 - Jevons (1871, 34–35). ]

Джевонс был эрудитом, который начал с чистой науки и математики. Он два года учился в университетском колледже в Лондоне, завоевал золотую медаль по химии и получил высшие награды в экспериментальной философии. Джевонс прервал учебу незадолго до выпуска, чтобы занять пост советника в новом монетном дворе Сиднея (Австралия), по пути остановился для обучения в Париже, получил диплом от французского монетного двора. Приехав в Австралию, расширил свои интересы за пределы химии и математики, изучая местную флору, геологию и погодные условия. Фактически какое-то время Джевонс был единственным метеорологом в Сиднее. Он также создал рукопись по теории музыки. [13 - Для биографических ссылок на Джевонса и ссылок на цитаты в следующих параграфах, см. Schabas (1990) и Mosselmans (2013). ]

От метеорологии и музыки его интересы переместились к экономике. Джевонс стал заниматься экономическими разработками строительства железной дороги в Новом Южном Уэльсе, что отражало финансовые интересы его семьи. Джевонс сразу обнаружил близость к предмету, который «в основном соответствует моему точному образу мышления». В 1856 году ученый отметил, что интересы уже переместились в эту новую область, и потому он чувствовал себя «ужасным дезертиром» по отношению к «предметам, для которых, верю, я также хорошо или даже лучше приспособлен» и сомневался, что «когда-либо сможет назвать себя ученым». Джевонс продолжал заниматься математикой и логикой, в 1874 году опубликовал «Принципы науки», заложившие связь между индуктивной и дедуктивной логикой. Он рассматривал возможности криптографии, включая проблему факторизации, в настоящее время использующуюся в криптографии с открытым ключом. [14 - Он написал в «Принципах науки» (The Principles of Science): «Может ли читатель сказать, какие два числа при перемножении дали число восемь миллиардов шестьсот шестнадцать миллионов четыреста шестьдесят тысяч семьсот девяносто девять? Я думаю, что вряд ли кто-то, кроме меня, когда-либо это знал». Это число стало известно как число Джевонса и, наконец, было разложено на множители в 1903 году: 8 616 460 799 = 89 681? 96 079. ]

Формальные исследования британского экономиста перешли от чистой науки к политической экономии. В 1859 году, после пяти лет жизни в Австралии, Джевонс вернулся в университетский колледж для изучения политэкономии, выиграл стипендию Рикардо и получил золотую медаль за свою магистерскую диссертацию.

Он сосредоточился на новых для него исследованиях, а к следующему году уже сформулировал идею предельной полезности. Джевонс писал брату: «В последние несколько месяцев я, к счастью, набросал то, что без сомнения является истинной теорией экономики… Одна из самых важных аксиом заключается в том, что, если количество любого товара, например, простого продовольствия, которое человек потребляет, увеличивается, полезность или прибыль от последней порции уменьшается». В другом письме он расширил это открытие, дав краткое объяснение маржинальной теории и смысла отношений между прибылью и капиталом: