Внешняя разведка СССР – России. 1946–2020 годы - Александр Колпакиди

Из-за сложной обстановки на фронте предложенные мероприятия удалось реализовать только в марте 1942 года.

Павел Судоплатов и атомная бомба

Существует устойчивое мнение о выдающейся роли высокопоставленного сотрудника внешней разведки Павла Судоплатова в создании советского атомного оружия. Оно звучит примерно так: «Благодаря деятельности руководимых им подразделений отечественные физики получили всю необходимую сверхсекретную информацию». Авторы отдельных публикаций называют Павла Анатольевича Судоплатова руководителем советских «атомных шпионов», ссылаясь при этом на книги, где на обложке стоит его фамилия.

Хотя есть и противники этой точки зрения. Например, генерал-лейтенант КГБ Виталий Григорьевич Павлов. Этот человек почти полвека (с 1938 года по 1987 год) проработал на оперативных и руководящих должностях в различных подразделениях внешней разведки.

В своей книге «Трагедия советской разведки» он пишет:

«…в июле 1943 года решением Государственного Комитета Обороны на возглавляемую Павлом Михайловичем Фитиным разведку органов госбезопасности была возложена задача по получению на регулярной основе всей информации по атомной проблеме…»

Далее он говорит о достигнутых результатах (мы о них поговорим чуть ниже):

«И уж никак не уважаемый заместитель П. М. Фитина П. А. Судоплатов, не упорно упоминаемые в его книге Эйтингон и Хейфиц и какие-то мифические агенты, завербованные якобы Эйтингоном, вышедшие на самых важных источников по атомной бомбе, добыли важную информацию» [22 - Павлов В. Трагедия советской разведки. М., 2000. С. 352. ].

Небольшая ремарка. Григорий Маркович Хейфиц (оперативные псевдонимы «Харон» и «Гримериль») с ноября 1941 года по ноябрь 1944 года занимал пост резидента легальной резидентуры в Сан-Франциско (США) и принимал активное участие в разведывательном обеспечении советского атомного проекта [23 - Колпакиди А. , Прохоров Д. Внешняя разведка России. С. 384–386. ]. Понятно, что речь идет о поиске новых источников информации и вербовке агентуры. Для этого он использовал связи своей любовницы Луизы Брэнстен, контакты функционеров компартии США и агента-групповода Айзека Фолкоффа (оперативный псевдоним «Дядя»).

В декабре 1941 года он установил доверительный контакт с будущим руководителем американского атомного проекта Робертом Оппенгеймером. По данным ФБР, Айзек Фолкофф пытался организовать встречу между ученым и неким «Томом», возможно, Наумом Исааковичем Эйтингоном [24 - Позняков В. В. Советская разведка в Америке. 1919–1941. С. 395–396. ]. К этой операции Павел Анатольевич Судоплатов никакого отношения не имел. «Дядя» сотрудничал с Москвой еще в двадцатые годы прошлого века и был одним из основателей компартии США. Также известно, что Луиза Брэнстен в годы Второй мировой войны содержала светский салон, где происходили встречи между сотрудниками резидентуры советской разведки, их агентурой и людьми, интересовавшими Москву. Среди посетителей был и Роберт Оппенгеймер [25 - Позняков В. В. Указ. соч. С. 406–407. ]. И в этом случае Павел Судоплатов не имел никакого отношения к этому шпионскому гнезду.

Родина высоко оценила вклад Григория Марковича Хейфица в советскую атомную программу – наградила орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Вот только подчинялся он, как и «Том», не главному герою нашей книги – в то время руководителю Четвертого управления НКВД-НКГБ, а Павлу Михайловичу Фитину – начальнику внешней разведки. Да и деятельность Управления диверсий в тылу противника не распространялась на территорию США.

Под руководством Павла Анатольевича Судоплатова он трудился с мая 1946 года на должности начальника отделения Отдела «С» НКГБ-НКВД СССР. А 21 апреля 1947 года был уволен из органов госбезопасности [26 - Колпакиди А. , Прохоров Д. Указ. соч. С. 384–386. ].

Продолжим цитировать Виталия Григорьевича Павлова:

«Уважая действительно огромную работу по организации разведывательно-диверсионной деятельности во время Великой Отечественной войны в тылу немцев, которой руководил Павел Анатольевич Судоплатов, не могу понять, зачем ему потребовалось приписывать себе и своим близким сотрудникам то, что делалось не ими, а как раз под личным и неусыпным вниманием и руководством Павла Михайловича Фитина…» [27 - Павлов В. Трагедия советской разведки. С. 352. ]

Ради исторической справедливости укажем, что действительно работой «атомных шпионов Кремля» руководили: по линии внешней разведки – Павел Михайлович Фитин (начальник Первого управления НКВД-НКГБ СССР), по линии военной разведки – до ноября 1942 года – Алексей Павлович Панфилов (начальник Разведуправления Генштаба РККА-ГРУ (главное разведывательное управление) Генштаба РККА) и Иван Иванович Ильичев (начальник ГРУ Наркомата обороны). Фамилии этих руководителей и их подчиненных регулярно появлялись в годы Великой Отечественной войны в секретных документах, связанных с охотой на иностранные атомные секреты. А вот имя Павла Анатольевича Судоплатова начало встречаться в этих «бумагах» только осенью 1945 года.

Другой важный момент – уровень осведомленности Павла Судоплатова о «тайных информаторах Москвы». Мы вынуждены разочаровать тех, кто после прочтения книг с фамилией на обложке П. А. Судоплатов начал считать их создателя ведущим экспертом в этой сфере. В силу специфичности работы разведки Павел Анатольевич Судоплатов, как и любой руководитель его ранга, не мог знать имена большинства агентов советской разведки. В лучшем случае только оперативные псевдонимы и места их работы. Точно так же в штабах Красной Армии не знали настоящие имена командиров спецгрупп и спецотрядов Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР, действовавших в тылу противника за линией фронта.

Первое знакомство

Сам Павел Анатольевич Судоплатов утверждает, что начал заниматься «атомной проблемой» в начале 1944 года. Знал ли он о ней до этого? Скорее всего, нет. И не только из-за своего служебного положения – начальник Особой группы Второго отдела Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР, но и относительно низкой (по сравнению с военной разведкой) осведомленности Первого управления НКВД-НКГБ СССР. В первую очередь это относится к ситуации по Германии. Лубянка не располагала информацией о ведущихся на территории Третьего рейха работах в рамках немецкого «атомного проекта». Об этом свидетельствуют частично рассекреченные документы из оперативного архива Службы внешней разведки РФ и других государственных архивов. Например, в конце июля 1943 года начальник 3-го отдела Первого Управления НКГБ СССР Гайк Бадалович Овакимян в справке «О работах по новому источнику энергии – урану» (составленной на основе разведматериалов, полученных НКВД и НКГБ СССР за 1941–июль 1943 года) кратко представил результаты работы своего ведомства по добыче информации по иностранным атомным проектам. Если по США и Великобритании представлены относительно подробные данные, то по Третьему рейху ничего нет [28 - Справка «О работах по новому источнику энергии – урану», подготовлена на основе разведматериалов, полученных НКВД и НКГБ СССР за 1941– июль 1943 года от 29 июля 1943 года. // цит. по Атомный проект СССР. Документы и материалы. В 3 т. Том 1. 1938–1945: в 2 ч. Часть 2. С. 462–466. ]. Руководство страны было информировано лучше, чем чекисты. О ситуации в Берлине им сообщали из ГРУ Наркомата обороны.