Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

Добравшись до дома, я, разувшись и помыв руки, метнулась на кухню, в два счета приканчивая отбивную. Холодную. Стоя у окна. Обсасывая косточку, я прислонилась бедром к батарее, чувствуя, как внутри становится тепло, и представляя, что это желудок посылает миллион благодарностей. Не оставив на косточке ни единого кусочка мяса, выбросила ее в мусорное ведро, мельком отмечая в нем несколько вакуумных упаковок из-под сарделек. Разве я вчера вечером съела три?

Поднатужившись, вспомнила, что одну съела до ужина, пока мерила шагами комнату, нервно обдумывая, в чем пойти на сегодняшнюю встречу. Ответ на этот вопрос так и не был найден. Главным образом, потому, что требовалось посоветоваться с Ругаловой, а разговаривать с ней после очередных уверток, побега и сегодняшней неявки без предупреждения совершенно не хотелось. Возвращаясь к сарделькам… Еще одна после ужина, и третья во время ночного просмотра сериала. Точно.

Довольная этим явным доказательством собственного здравомыслия (естественно, речь о хорошей памяти, а не о несколько ненормальном аппетите), я с телефоном в руке вернулась в комнату и достала из шкафа теплый пушистый плед кофейного цвета. Время тихого часа. Забираясь на диван, уже чувствуя, как слипаются глаза, я спрятала мобильный под плюшевый живот своей подушки-бегемота.

Два переворота справа налево и обратно, возня с тем, как получше устроить ноги и руки, немного покопошиться с пледом и нахождением наиболее удобной позы – то, без чего не обходится ни одно мое путешествие в сон. Всегда раздражает эта бурная деятельность, но ничего не могу с ней поделать. У мамы целая коллекция шуточек по этому поводу. Плоских и раздражающих.

Разбудила меня драйвовая мелодия, поставленная на Ирку. Медленно выплывая в реальность из сладкого тумана без снов, я вслепую нашарила телефон и положила возле уха, нажав зеленую трубку.

– Слушаю.

– Привет, ты спишь, что ли?

– Уже нет.

– Впустишь? Я у тебя во дворе.

– Набирай номер квартиры.

Сонное состояние исчезло, как дешевый растворимый кофе в кипятке. На поверхность поднялась пенка из удивления и недовольства. Пока я поднималась с дивана и подходила к запищавшей в прихожей трубке домофона, ее пузырьки готовились лопнуть парой десятков слов, прибереженных для Ругаловой.

Нажав кнопку, я открыла железную дверь, тут же увидев перед собой Ирку. В коричневой кожаной куртке, черных джинсах и черных замшевых ботильонах с меховыми «воротничками». Ничего из этого ансамбля ранее мной замечено не было.

– Привет, – робко поздоровалась Ирка.

– Привет. Заходи. – Я шагнула в сторону, снова проходясь по ней взглядом снизу вверх. – Смена стиля?

– Нет, просто уже собралась и пришла помочь тебе. – Ирка уверенно закрыла дверь, разулась, достала тапки, повесила куртку на вешалку, демонстрируя горчичного цвета водолазку, и это был единственный знакомый мне предмет одежды. Когда она задвигала дверцу шкафа-купе, в глаза бросилось кольцо с каким-то потрясающе красивым овальным синим камнем в серебряной оправе.

– Что это за камень? – не удержалась я.

– Лазурит. Красивый, да?

– Очень. Леша подарил?

– Ага. Когда узнал, что я Козерог по гороскопу. Говорит, это один из камней моего знака, – улыбнулась Ирка, но, наткнувшись на мой скепсис, помрачнела. – Агат, нам нужно поговорить…

– Я этого вторую неделю уже жду.

– …и еще я хотела бы помочь собраться тебе. Быть там нужно в шесть, Леша подъедет сюда и заберет нас, если ты не возражаешь.

– Не возражаю, – приподняла я бровь, пропуская подругу в зал и указывая на диван.

– О, у вас новая орхидея? – указала Ирка на подоконник, где стараниями мамы вот уже который год правили цветы.

– Ага. – Я села по-турецки на диван, выжидающе глядя на нее. – Итак. Я слушаю.

– Я не очень представляю, с чего начать, – пожевала губу Ирка. – И мне не все можно говорить. Кое-что ты должна узнать только сама. Может, ты сначала расскажешь, как встретила их в парке и что там точно случилось?

Тяжело вздохнув, я коротко изложила ей все поиски Джамбо, немногочисленные реплики ее новых приятелей и как нашла лабрадора точно там, где сказал сероглазый.

– Никто из них не… касался тебя? – прищурилась Ругалова. – Не пожимал руку, например?

– Нет.

– Это хорошо, – облегченно выдохнула она, сразу же сталкиваясь с моей молчаливой готовностью звонить в психушку за консультацией.

– Потом поймешь, – отмахнулась она. – Агат, эта компания… Все, кого ты сегодня увидишь, они… другие. Совсем другие. Я понятия не имею, почему Князь хочет тебя увидеть, и я очень надеюсь, что наша с Лешей догадка неверна… По правде говоря, кто угодно, только не он, – пробормотала она себе под нос.

– А имя у него есть? – мрачно поинтересовалась я, чувствуя, что Ирка собралась ходить вокруг да около, без всякой конкретики. Послушать только. Их с Лешей догадка. А меня в нее никто посвятить не хочет?

– Да, и он сам тебе его скажет, – серьезно кивнула Ругалова. – Не злись, пожалуйста. Это все очень сложно, обещаю, после твоего разговора с ним, после сегодняшнего вечера, если у тебя останутся еще какие-то вопросы, я отвечу на все.

– Так уж и на все? – недоверчиво посмотрела я в ее большие светло-карие глаза на пол-лица.

– Абсолютно. Мамой клянусь, – торжественно подняла она ладонь.

– Ты правда едва не устроила драку на Первомайской?

– Да.

– И ты… не считаешь это странным?

– Я… – Ирка сцепила руки замком, уставившись на них. – Я понимаю, чему ты удивляешься. Если к завтрашнему утру ты не поймешь, я объясню.

– Сколько там будет человек?

– Вместе с нами девять, – чуть задумавшись, ответила Ирка. – И, пожалуйста, я тебя очень прошу, держи себя в руках, что бы кто из них тебе ни сказал. Постарайся не реагировать, это может быть опасно.

– Чем?

– Любой из них умеет постоять за себя, и постоять серьезно. Гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить.

– Ты специально отвечаешь так, чтобы мне становилось еще непонятнее?

– Прости, – уныло отозвалась Ругалова. – Мне жаль, что все так получается.