Пропала собака - Кейт Спайсер

– Отличная идея, Фокс. – Так он стал называть меня, когда мы еще упивались окситоциновой радостью первой любви. – Ты этим и займешься. Что у нас на ужин?

Часть первая

Пропавшая женщина

Глава первая

Собака к Рождеству – таков был план. Но приобрести лерчера оказалось не так просто. Битых два месяца нас посещали женщины средних лет в туфлях на резиновой подошве и шуршащих анораках. Расхаживали по квартире, ставили галочки, задавали вопросы. Прямо как полицейские.

Нам не позволили взять ни одноглазого Зака, ни Милашку. Женщины всегда упоминали две вещи. Во-первых, про недостаток у нас с Чарли опыта. Господи, неужели держать собаку – это так сложно? У людей вон дети, и они не спрашивали какую-то Морин из «Спасения лерчеров», можно ли им их завести. Чтобы хотя бы начать общаться, я старалась заслужить доверие. Собачники – закрытая группа. Забудьте про «Карлтон-клуб» и попробуйте добиться доверия участников форума «Спасения лерчеров»: легче купить оружейный плутоний в даркнете.

Во-вторых, они с ходу набросились на лестницу и развели серьезную дискуссию о том, как опасна она для лерчера с его тонкими ногами. Слишком много ступеней, извините. Нет. «Но собака никогда не будет подниматься по лестнице в спальню, ведь собаки не спят в спальнях», – упрашивала я их. «Собаки и лестницы несовместимы».

Им хватает самого существования лестниц. Этого я не ожидала. Я завязала со специалистами по лерчерам и обратилась в место попроще, незарегистрированную благотворительную организацию, где занимались спасением всяких животных, от морских свинок до ослов. Здесь мы нашли «Мерлина, четырехлетнего лерчера», комок лохматого меха цвета печенья, как указывалось, и примерно собачьей формы. На сайте была всего одна его фотография, черно-белая, в багажнике машины. Он сидел там словно перепуганный сфинкс. Для меня он выглядел не совсем лерчером, но к этому моменту я уже отчаялась. Я безумно хотела собаку.

Вновь к нам пришла женщина в анораке. На этот раз дома был и Чарли. К смертельно опасной лестнице у нее тоже возникли вопросы, но она казалась более уступчивой, чем предыдущие гости из «Спасения лерчеров». «Ступени слишком крутые, и то, что у них нет спинки, может быть очень опасно».

– Собака никогда не будет подниматься наверх. Я ей не позволю, – заявляю я, старательно изображая суровую властную бой-бабу.

– А я закажу стеклянные спинки для ступеней. Прямо сейчас, – добавляет Чарли.

– О, – следует ответ. – Это может сработать.

Четыре дня спустя, во вторник вечером, мне звонит женщина по имени Сара из сообщества спасателей из Эссекса и сообщает: если я захочу, Мерлин – мой.

– Стекло уже заказали, – говорю ей.

– Отлично, потому что мне нужны фотографии в доказательство того, что это сделано; слышала, ступени у вас и правда крутые.

Я сижу за тяжелым столом из вишни на полпути к завершению статьи о здоровье, которую нужно было сдать еще в понедельник утром. Тысяча двести слов о феномене под названием «дранкорексия», когда, чтобы похудеть, ничего не едят, а только употребляют алкоголь. Материалы по такой теме мне найти несложно.

Пока мы с Сарой говорим по телефону, заметки о дранкорексии покрываются каракулями с изображением собак.

– Он у нас, потому что не прижился у последних хозяев. Его гнобила одна сучка из жильцов, и его снова отдали на «усыновление».

– Какой он?

– О, чудесный мальчик. Он у меня уже три месяца. Не понимаю, почему никак не находит хороших хозяев. Любит прогулки и всегда их очень ждет. Лучше всего, когда вы с ним наедине. Как и большинству подобных собак, комфортнее всего ему жилось бы с одинокой женщиной.

– Мой парень очень добрый человек, очень мягкий.

– Да, это хорошо. Постарайтесь не кричать на собаку, иначе он забьется куда-нибудь в угол, обмочится или вообще убежит. Он мальчик сильный, но чувствительный.

Я слышала, как общаются риелторы, – каждая фраза у них наполнена скрытым смыслом. Складываю воедино «никак не находит… комфортнее с одинокой… забьется в угол… сильный мальчик… чувствительный» и представляю себе уродливого пса с недержанием, который бросается на людей и затем убегает. Собака, которую никто не захотел.

– А мы какие по счету? Третьи хозяева?

– Насколько я знаю, да.

Сара демонстрирует классические для любителя животных навыки общения. Сдержанность в деталях – не от грубости или желания что-то скрыть, а просто из предпочтения не разговаривать слишком много с людьми. Она ничем не выдает, что заметила мою бурную благодарность. Мое любопытство кажется ей неуместным, но я хочу знать больше.

– Мерлина нашли на улице где-то в Манчестере. У него не было чипа или ошейника, поэтому кто знает…

– Есть идеи, что именно в нем намешано?

– Ну, он довольно лохматый, поэтому, мне кажется, не обошлось без лабрадудля и салюки, но точно не скажу.

Лабрадудля и салюки? Это точно не тот царственный лерчер, о котором я мечтала все это время. Мне нравятся лохматые лерчеры: мощные, как дворняги, но с длинными ногами, поджарые, с силуэтом, в котором чувствуется порода; я бы выглядела офигенно круто рядом с таким. Мерлин довольно лохматый, так она сказала, но остается ли лерчер лерчером, если его скрестили с лабрадудлем? Скорее это какой-то лабрапуки или салабрапу. В любом случае, что бы ни получилось, это никак не благородный цыганский лерчер древних кровей, о котором я мечтаю.

В голове проносится множество неприятных мыслей. Не в последнюю очередь дает о себе знать потребительский подход к покупке живого существа. И теперь, когда я уже согласилась принять Мерлина, я гадаю, что не так со спасением животных в Эссексе вообще и с этой собакой в частности. Если мужик дает тебе понять, что ты ему нравишься, надо его послать – он может оказаться двинутым.

– Мне кажется, ему с вами будет хорошо. Даже не понимаю, почему вам так долго отказывали.

Но ведь все это займет несколько недель. Мне нужно подумать, действительно ли я хочу собаку. Поэтому слова Сары: «Можете забрать его в субботу», – застают меня врасплох.

Слишком скоро. Не знаю, хочу ли я Мерлина. Мы разве не можем сначала навестить его и посмотреть, как там с химией между нами? Разве не должно быть более тщательной проверки от обладателей анораков и тех, кого эти самозваные собачьи социальные работники предлагают новым хозяевам? Я не хочу собаку с генами пуделя или лабрадора. Я хочу лерчера.