Бездна Мурены - Михаил Сельдемешев

На четвереньках она с молниеносной скоростью ускакала к своей кровати. Но только лишь для того, чтобы изготовиться к новой атаке. Зверюга прижала косматую голову к полу, начала царапать его руками, ноги её затряслись от напряжения. Команда «Нулевого парсека» замерла в ожидании самого худшего. Зенит с горечью осознавал, что все средства нейтрализации уже исчерпаны.

Вдруг фурдория зашаталась, ослабевшие конечности её подогнулись, и она рухнула на пол, слабо подрыгивая лапами. Вздох облегчения прокатился по палате.

– Вам это с рук не сойдёт! – взвизгнула Владелина, едва не сорвав голос.

Она выбирала, в кого бы плюнуть, но растерялась от многообразия вероятных противников.

Со Штурмана сняли распоротую пижаму. Грудь его наискось пересекал свежий шрам, из которого сочилась кровь.

– Коготь фурдории – не самый приятный опыт, – констатировал Серджио. – Он ядовит.

Зенит подивился услышанному, ибо сам собирался сообщить практически то же самое.

– Подорожник надо приложить, – посоветовала Зоя.

– Лучше алоэ, – возразил более опытный Биолог.

– Лучше пристрелить, чтобы не мучился. – О'Юрич взял из рук капрала фен и с любопытством оглядел его со всех сторон.

– Я готов помучиться! Честно! – испуганно затараторил Левап.

Шлемофонцев извлёк из кармана пару капсул и выпотрошил их на ладонь.

– Что ж, ты сам напросился, – он злорадно ухмыльнулся и посыпал Вонахапа порошком вдоль всего шрама, словно поперчил подготовленного к жарке цыплёнка.

Штурман замычал, прикусив от боли губу.

– Глядите – у него треугольник! – воскликнул Врач, оттерев кровь с груди Левапа.

Все склонились над лежащим товарищем и уставились на появившийся невесть откуда рисунок рядом со шрамом.

– Раньше ничего не было! – испуганно заявил Вонахап.

– Зараза какая-то, – предположил Р-Нат. – Плохо дело.

– Без паники, – повысил голос Зенит. – Остальные все целы?

– Командор исчез, – заметил Лыжников.

– Сбежал, гнида, – процедил сквозь зубы Бортинженер, сильно сжав в руке рукоятку квентабера.

Маруся затянула заунывную песню:

        Гробовы доски стиснули ножки —

        Не могу протянути.

        Сыра мать-земля к грудям прилягла —

        Не могу продохнути.

В палату влетел полуодетый заспанный санитар № 3:

– Вашу ж мать, придурки! Ну я же просил!

Вытолкав всех звёздных разведчиков из женского отделения, Александр ещё раз прошёлся по палате и заглянул под каждую кровать – не осталось ли кого постороннего. Он уложил мычащую и слабо сопротивляющуюся Фундорину на койку и с тоской поглядел на голую рыжеволосую красотку, стоящую у стены. Во взгляде его читалось обречённое смирение ребёнка, разглядывающего в витрине игрушку, которую родители ему никогда не купят.

Подпрыгнувшая на кровати Владелина исхитрилась наконец попасть в санитара плевком.

– Получи, чекист недорезанный! – возликовала она.

Александр изрыгнул проклятие и бросился вон из женской палаты, утираясь на ходу.

В третий отсек он влетел в совершенно паскудном расположении духа. Измотанный ночными приключениями отряд «Нулевой парсек», предчувствуя недоброе, заблаговременно разлёгся по своим местам.

– Только пикните кому! – потряс Александр кулаком в воздухе. – Всем спать!

В наступившей темноте воцарилось гробовое молчание. Лишь истерзанный Штурман какое-то время постанывал, но и он вскоре заснул. Капрал никак не решался закрыть глаза, ему казалось, что тут и там во тьме палаты зажигаются и гаснут треугольники.

Запись № 23. Никак не укладывается в голове. Откуда фурдория могла взяться в орбитальном борделе? С Тралюста II и муху-то нельзя в обход карантина вывезти. Факт не поддаётся логике, но приходится признать, что подобными размышлениями я отгоняю от себя мысль ещё более ужасную.

Бестелесые сегодня прокричали о помощи. Испытанная мною эйфория лишь технический способ передачи мне их послания. Я впервые за долгое время обрёл способность к трезвым рассуждениям. И когда удалось отмести отвлекающий ясное сознание мусор, в моей голове оформилась простая и беспощадная данность. Воззвание Бестелесых о помощи запоздало. Их цивилизация на текущий момент уже погибла.

И приложила к этому руку (или что там у неё) Белая Мурена. На очереди все остальные. Надо срочно выйти на контакт с Землёй и созвать экстренный конгресс Космосодружества!

?

Когда поутру медсестра Лерова обрабатывала Штурману рану и накладывала повязку, она с трудом сдерживала улыбку. Слухи о ночных похождениях пациентов третьей палаты весь последний час муссировались в ординаторской.

– Жить-то буду? – умирающим голосом спросил у неё Левап.

– А куда ж ты денешься!

– Тебе-то повезло, – Зенит тяжело вздохнул после того, как Галера ушла. – А я теперь себе места не нахожу.

– Да что тут такого особенного, капрал? – попытался его приободрить раненый Вонахап. – Подумаешь – царапина.

– Не в этом дело, ребята, – произнёс он упавшим голосом и обвёл коллег по отряду измученным взглядом.

В отсеке воцарилось молчание, нарушаемое лишь мерным гудением двигателей (на кухне опять подгорела каша, и там включили вытяжную вентиляцию). Разведчики давно не видели Зенита таким обеспокоенным. Все напряжённо смотрели на него в ожидании объяснений.

– Видите ли, парни, фурдория, как я уже говорил, обитает всего на одной планете, – начал делиться опасениями капрал. – Тралюст II находится в стадии недоразвитой цивилизации, там нет новых технологий, и оттуда запрещено вывозить и телепортировать даже микробов.

– Да ерунда, – попытался успокоить сам себя Р-Нат. – Сбежала из какого-нибудь зоопарка или из лаборатории. Неужто во всём Космосодружестве не найдётся подобных особей? Ведь как-то же их изучают?

Цепкий взгляд Зенита пригвоздил теннисиста, заставив того вжаться в стену:

– А ты уверен, что в суулуунском орбитальном борделе есть лаборатория? Назови хотя бы один мало-мальский зоопарк на Суулуу, сынок!

– Ладно, капрал, какие у тебя предположения? – Лыжникову стало жалко Р-Ната, попавшего под горячую руку начальника.

– В том-то и дело, что никак у меня это в голове не укладывается! – Капрал в сердцах стукнул кулаком по внутренней обшивке звездолёта.

Ещё чуть позже ситуация усугубилась. Выяснилось, что командор Дипер после побега из борделя на борту корабля так и не объявился. А злополучные треугольники обнаружились не только у Вонахапа. У всех, по одному на каждого члена экипажа. И эти треугольные рисунки жутко чесались.