Бездна Мурены - Михаил Сельдемешев

В ажитации доктор согнулся почти до самого стола:

– Какая выгода от исследований и изобретения новых лекарств, если можно просто принимать пациента в красивом офисе с пластмассовыми пальмами и брать с него деньги за дизайнерские бахилы? Нас всех ждёт зона отчуждения, Володя, попомните мои слова.

– Сумбурно изложено, но суть ясна. Примерно так я и предполагал, – капрал нахмурился. – Очень жаль, Веня, что тебя отстранили от управления. Твердолобые упрямцы из Центра заслали нас в Безжизненную Зону. И тем самым всему нашему Космосодружеству уготовили Бездну. Отдали Вселенную в лапы Белой Мурены.

– У рыб нет лап, Володя.

Зенит одарил собеседника снисходительной улыбкой.

– Кабы в тебя, Веня, загрузили зоологическую базу данных, хотя бы по десятой части планет Космосодружества, ты бы офигел, что бывает у рыб.

Главврач невесело усмехнулся и извлёк лист бумаги из ящика стола.

– И у прочей живности. – Он показал Зениту свой недавний набросок кошки с подрисованными не то крыльями, не то плавниками и бросил его в коробку к книгам.

– Как же обидно, что целый мир вынужден сгинуть из-за недальновидных дураков во власти! – в сердцах высказался капрал, резко тряхнул головой и поморщился от боли в районе отбитых рёбер.

– Пожалуй, лучше и не скажешь, Володя. – Вениамин Константинович придвинул к столу кресло и уселся, сцепив руки в замок. – Знаете что? Сегодня я ещё числюсь в должности и могу подписать вам бумаги, чтобы вы отсюда гуляли на все четыре стороны. Вы – здравомыслящий человек, Вазенитов, в отличие от многих там, снаружи. И явно идёте на поправку. По словам санитаров, у вас уже дано не наблюдалось приступов.

– Отпускаешь, значит, жалких людишек? – недоверчиво поглядел на доктора Зенит. – И сколько же мест отведено в спасательной капсуле?

– Увы, одно, – развёл руками Арфеев. – Лично вы, Володя, сумеете не затеряться в этом безумном мире, я в этом уверен. А ваши соседи по палате слишком слабы для подобных испытаний. Им намного проще будет здесь, особенно без вас и ваших фантасмагорических идей.

– Заманчивое предложение, мой электронный друг, но вынужден отказаться, – капрал гордо отвернулся. – Я разделю судьбу всего нашего экипажа.

– Что ж, – главврач пожал плечами. – Тогда удачи вам, капрал Зенит.

– Если директивы тебе ещё позволяют, то передай на Землю, что умираем мы, разведчики «Нулевого парсека», без сожаления. – Капрал поднялся, вытянулся по струнке и чётко, по-военному, кивнул на прощание. – А вот утрату прекрасных миров Космосодружества лично я никогда не прощу ни себе, ни ведомственным крысам.

Он прошагал к выходу и обернулся:

– И ещё. Как бы Центру ни хотелось смыть нас в унитаз истории, мы будем до последнего сопротивляться уготованной нам участи. Пока солнце не расплавит обшивку «Довженко-19» и не превратит в пепел нашу плоть!

Когда Зенит ушёл, Арфеев сбросил с полки оставшиеся книги и в гневе расшвырял их ногами по полу. После этого налил себе воды из графина, выпил полстакана, а остальное плеснул себе на макушку. После чего вернулся за стол, уронил на него голову и обхватил её руками.

Запись № 28. Земля решила слить наш отряд, а лично мне – бросить спасательный круг. Именно мне, а не кому-нибудь другому из экипажа. Единственному, кто не отмечен треугольником Знания. Чего же вы боитесь, дяди в золотых погонах, с солидными должностями и заячьими душонками? Словно папуасы, прячетесь в дебрях своего привычного комфорта от надвигающегося прогресса. Тогда будьте готовы, что конкиста Знания загонит вас в резервации вашего убогого сознания.

Перед тем как присоединиться к остальному экипажу, капрал достал из кармана припрятанный фломастер и обновил свой уже почти стёршийся треугольник на руке.

Нуль-парсековцы завтракали. Их и без того скудный рацион, по требованию расширившего свои полномочия санитара № 2, существенно упростили, а выдачу лекарств временно прекратили. Пациенты с соседних столов испуганно разглядывали побитые лица разведчиков и перешёптывались. Капрал взял свою порцию каши и подсел к парням. К хмурым, голодным, но не сломленным.

– Ситуация скверная, – Зенит отправил в рот ложку безвкусного крупяного варева. – Чиновники Земли в страхе перед Знанием Бестелесых предали нас. Они заставили бортовой компьютер настроить автопилот на Безжизненную Зону, а самого Веню отключили.

– Искусственный интеллект выведен из игры? – насторожился Штурман. – А не начнётся ли тут хаос?

– Уже начался! – угрюмо произнёс Шлемофонцев, страдающий без привычной порции таблеток.

– Земные власти обделались не на шутку, раз не доверяют даже искусственному интеллекту. – Зенит ускоренно пережёвывал кашеобразную массу. – Дроиды переведены в автономный режим усиленного конвоирования. Их задача – не допустить отклонения «Довженко-19» от курса на Безжизненную Зону и побега экипажа, помеченного треугольниками.

Все, кто мог, непроизвольно глянули или коснулись своих «меток», подаренных Бестелесыми.

– Так как Веня не смог по координатам определить название небесного тела, на которое усадил звездолёт, значит, мы на астероиде. Штука нестабильная, долго на ней торчать нельзя.

– Что за Безжизненная Зона такая? – поинтересовался Ровский. – Звучит гнусновато.

– Гнусное место и есть. – Капрал отодвинул миску, не в силах больше мучить вкусовые рецепторы. – Их несколько, и размещены все вблизи солнц, которых в Космосодружестве немало. На эти самые зоны настроены автопилоты всех копропараллаксаторов любых содружественных звездолётов.

– Уже не первый раз слышу от тебя про копропараллаксаторы. – Левап поправил очки на разбитой переносице. – Для чего они нужны?

– Это контейнеры корабельных туалетов. Как только очередной контейнер заполняется продуктами жизнедеятельности космонавтов, он отстыковывается от звездолёта и в автоматическом режиме дрейфует к ближайшей Зоне, где его испепеляет на подлёте к солнцу.

– Выходит, что «Довженко-19» стал нашей братской могилой? – раскрасневшийся от волнения Лыжников оглядел коллег. – Мило!

– Пока нет, мы ж ещё живы, – успокоил его О'Юрич.

– Почему после всего, что мы совершили во благо Космосодружества, оно обошлось с нами, как с говном в контейнере?

Вопрос командора Дипера был неприятен, но справедлив. Капрала этот вопрос тоже терзал, и ответа на него он для себя не нашёл.

Подкравшийся к экипажу санитар Коля так врезал дубинкой по столу, что перевернулись две миски с недоеденной кашей. Р-Нат со Штурманом подпрыгнули от испуга. Бортинженер схватился за алюминиевую ложку, но Зенит взял его за рукав.