Бездна Мурены - Михаил Сельдемешев

Он поднял коробку и чмокнул её от души прямо в картонные зубы.

– Это понятно, что язык надо держать за зубами. Мы с вами все из разведки. «Нулевой парсек» – это секретный отряд звёздных разведчиков. – Капрал снова заходил по проходу. – Нас годами отбирали и тренировали. На каких только планетах мы не сражались. С какими формами жизни только не встречались. Сколько мы спасли жизней – не счесть. Как приблизили прогресс – не описать.

– Ух ты! – восхитился очкарик.

– Ухты-ухты-ухты, – приглушённым эхом отозвалась из угла непропорциональная голова, упрятанная в вязаную шапочку.

– Слышь, Вазенитов, ты это брось, – прошипел блондин.

– Обращайтесь по уставу: «капрал Зенит», – последовал холодный ответ.

– Я тебя последний раз предупреждаю – закрой свой рот, останови поток бредятины про космос! Не забивай этим идиотам голову – у них своих тараканов хватает.

– И сверчков! – Бедолага из угла снова сдвинул шапочку обратно на макушку и яростно дул в свой радиоприёмник. – Они сюда набились, кишат там внутри, лапками ёрзают и не дают мне принимать сигналы точного времени!

– Бредятина? – вспылил капрал, извлёк из рукава добытый в бортовом компьютере блок памяти и затряс его над головой. – А знаете, что вот это такое?

– Дискетка трёхдюймовая! – радостно воскликнул парень в очках. – На 1. 44 мегабайта. Хранит информацию.

– Именно, – Зенит одобрительно указал пальцем на умника.

– Ура! – обрадовался тот ещё сильнее. – Наконец-то вопрос с ответом!

– А какая именно тут информация? – не унимался капрал.

– Фазометр меня закороти! – очкарик, судя по всему, подобным образом выругался. – Рано я обрадовался.

– А на дискетке, бойцы, наша с вами память.

– Целиком? – В увеличенных очками глазах промелькнуло сомнение.

– Само собой, – уверенность в голосе Зенита отметала любые сомнения. – В самых мельчайших деталях. Ты не гляди, что штуковина махонькая. Человеческий мозг тоже не больше добротной картофелины. При этом под хранение информации задействуется лишь мизерная часть.

Все обернулись на прыснувшего от смеха парня с золотистыми волосами. Он так долго пытался сдерживаться, что аж раскраснелся. Но всё-таки его прорвало:

– Это просто угар! – не переставая смеяться, он выудил из прорванного матраса таблетку и забросил её под язык. – Не мешайте капралу рассказывать, пацаны! Давно меня так не штырило!

– Спасибо, коллега. – Зенит почтительно поклонился и продолжил: – Думаете, откуда у вас сомнения в моих словах? Путь к звёздам долог, а жизнь человека, увы, ограничена. Наш с вами полёт продолжался несколько лет. Мы были помещены в анабиоз, искусственный сон, в котором тормозятся биологические процессы.

– У некоторых здесь они просто остановились, – едко обронил блондин.

Но никто не обратил внимания, все напряжённо вслушивались в малопонятную, но завораживающую речь капрала:

– Чтобы в мозгу за время длительного сна не произошло нарушение, память космонавта выгружается вот на такие штуки.

– Дискетки, – снова блеснул эрудицией парень в очках. – Они же флоппи-диски.

– Флоп-пи-пи-пи, – раздалось из-под одеяла на кровати Дипера в углу палаты.

– И если даже за длительное время информация в мозгу, скажем так, подпортится, её можно восстановить с оригинала, как было до погружения в сон. – Капрал для убедительности постучал уголком дискетки себе по голове.

– И что ты пытаешься доказать? – Андрей скептически глянул исподлобья. – Что мы сейчас спим? В это самом бананозе?

Очкарик пискляво захихикал, склонив голову и вертя ею, чтобы оценить реакцию окружающих. Смеялся он так выразительно, что капрал невольно улыбнулся. Двухметровый Бакровский захохотал и замотал ножищами в воздухе, с которых в разные стороны полетели капли воды. Заразный смех подхватили и остальные.

– В анабиозе. Нет, мы из него вышли, – поправил Зенит блондина, когда смех наконец стих. – Искусственный интеллект корабля аварийно и некорректно разбудил нас, так и не успев толком закачать обратно нашу память.

Лицо обладателя очков сразу стало печальным, он осунулся и вжал голову в плечи, словно осознав всю тяжесть произошедшего. Капрал был бы и рад его пощадить, но во имя спасения сейчас важнее всего была истина. Какой бы неприглядной она ни оказалась. Поэтому он продолжил:

– Мы проснулись, но ничегошеньки не помним. И это плохая новость. Ещё одна плохая в том, что процесс ухудшения умственной деятельности продолжается и сейчас. Мы можем вскоре превратиться в олигофренов…

Андрей прыснул от смеха и разгладил усы:

– А хорошая новость в чём?

– У нас есть возможность загрузить память своими силами. – Капрал обвёл руками всех присутствующих. – Без привлечения Вени. Бортовому ИИ я не доверяю и позже объясню – почему именно.

– Надеюсь, у тебя не получится, – блондин зевнул. – А то снова начнёшь выпендриваться своими феноменальными вычислениями в уме.

– Способность хорошо запоминать и быстро вычислять мой мозг, к счастью, не утратил, – Зенит повернулся к очкарику. – Ты, я вижу, парень толковый.

– Если забыл, то меня Павлом зовут, – напомнил тот.

– Не факт, не факт, – покачал головой капрал и показал пальцем на дискету. – Так вот, как бы мне информацию отсюда передать вот сюда.

Палец от дискеты он для наглядности переместил к своей голове.

– Пропили щель в черепе – и засунь туда, делов-то, – посоветовал Андрей.

Сказанное поразило золотоволосого парня до глубины души. Он принялся громко ржать, сучить ногами и лупить кулаками по матрасу:

– Щель в черепе! А-а-а!

– А-а-а! – вторил ему Дипер из своей пододеяльной норы.

Павел поглядел на беснующегося соседа по палате и перевёл взгляд на капрала. Лицо его приняло извиняющееся выражение:

– Серёга наелся таблеток. Теперь его будет всё смешить до самого отбоя. – Он взял дискету из рук Зенита и сдвинул на ней металлическую шторку, обнажив поверхность диска. – В принципе, здесь магнитный слой, а электромагнитные импульсы могут на мозг влиять. Но на дискетке магнитное излучение для этого слишком слабое.

– Надо усилить, – деловито заявил капрал. – Где тут у нас проходят силовые кабели корабельного генератора?

– Вован, ты определись – мы на корабле плывём или всё-таки на звездолёте по космосу звездуем?