Мы платим железом - Александр Мазин

Весяне и кирьялы дружно закивали.

Задача у них простая: привлечь внимание и изобразить это самое бегство. Гуннар не думал, что они смогут нанести свеям существенный вред. Стрелять они станут шагов с сорока, а на таком расстоянии звук спущенной тетивы опытное ухо легко поймает. Если подранят одного-двух ворогов – уже хорошо. Зато отвлекут внимание от Гуннара. А уж он возьмет не меньше двоих.

– Куда бежать, помните?

Снова закивали.

Ну и хорошо. Часть погони на себя оттянут. А там уж как повезет. Они – налегке. Без броней, без щитов. А еще с ними Оспак пойдет. Если надо, Парус сможет и в одиночку придержать двоих-троих, выиграть время для лучников Пора. Гуннар пристроился за камнем и мысленно еще раз прикинул свой будущий путь. В уме получалось складно, а как на деле выйдет?

Раньше норег так по-хитрому думать не умел. Бил по-простому. Раньше он простым хирдманом был. А теперь он – старший. Хольд, а может даже и хёвдинг. Значит, думать теперь по-другому надо. За всех. Самому решать, когда и с кем драться. И где. И как. Вот Гуннар и решал. И получалось.

Свеи шли точно по следу, который хорошо заметной тропкой прочерчивал поросший редкий лесом склон. Держались парами, шли цепочкой. Если что, могли по-быстрому строй собрать. Шли хорошо. Сразу видно: опытные. Но не родня. Потому что по-волчьи шли. У волков как? У них матерые никогда впереди не бегут. Впереди – молодняк. Те, кого не жалко, если на опасное нарвутся. Вот и у свеев так же. Дренги впереди. А те, на ком броня получше, те в серединке. Со своими бы так не обошлись.

Но что плохо для свейских дренгов, то хорошо для лесовиков, устроивших засаду. Молодые и среагируют позже, и стрелы весянские для них опаснее.

Гуннар видел, что свеи не особо сторожатся. Видят, что след не такой уж свежий: где ветром припорошило, где зверек перебежал. По сторонам они, конечно, смотрят, но так, по привычке. Расслабились. Тем более что идти по утоптанному – удобнее. И озеро впереди опять же. Там открытое пространство. Всё видно. Видно и как след вправо уходит.

Но не видно, как он загибается петлей, а чуть дальше от него еще один в сторону отходит. Не видно потому, что там, дальше, тростник из-подо льда торчит. Невысокий и редкий. Человеку не укрыться, а вот лыжню прячет.

Гуннар усмехнулся. Ловко он всё продумал. И легко. Всё будто само придумывалось. Деталь к детали. Точно удача на их стороне.

Свеи прошли под Гуннаром в каких-то сорока локтях. Двое переговаривались негромко, остальные молчали. Увидеть Гуннара они не могли. Услышать – тоже. Дышал еле-еле, не выглядывал, слушал только.

Прошли. Гуннар выпрямился, приготовился: одно копье – в правой руке, два – в левой.

О! Начали лесовики. Защелкали тетивы, заорали свеи. Причем кое-кто – от боли. Молодцы лесовики! Ну да сейчас свеи еще и не так заорут.

Гуннар толкнулся и поехал вниз. И сразу увидел спины врагов. Свеи собрали строй быстро и умело. Но развернули его, как и рассчитывал Гуннар, в ту сторону, откуда летели стрелы.

Гуннар развернулся круто, взметнув снежный веер, и метнул копье в ближайшую бронную спину. И тут же – второе копье. В другую. Оба пришли в цель. Что не осталось незамеченным. Соседи подбитых тут же совершили поворот – щитами к новой опасности. И один из них запутался в лыжах, потерял равновесие…

Рука Гуннара будто сама метнула третье копье. Прикрыться свей не смог – копье угодило ему прямо в глупо раззявленный рот.

А Гуннар уже мчал вниз по склону, разгоняясь и умело огибая древесные стволы.

Эту часть своего пути он тоже наметил заранее, поэтому не боялся врезаться ни в куст, ни в камень. Один раз он даже рискнул оглянуться и увидел, что в погоню за ним пустилось никак не меньше полутора десятков. И трое уже выбыли из гонки, налетев на прикрытые снегом препятствия.

Опередив погоню самое малое на пятьдесят шагов, Гуннар пронесся через ложбину, затормозил боком у каменного завала, сорвал с ног лыжи, вспрыгнул на первый камень, с него – на другой.

Это был опасный миг. Как бы ни был норег ловок, но, не успей он отойти от ложбины хотя бы на сорок – сорок пять локтей, копья свеев его бы непременно достали.

Но Гуннар успел. То есть пару копий в его сторону все-таки метнули, но скорее от злости, чем надеясь поразить врага.

Кирьялы всё сделали как надо. Норег – тоже. Теперь пришло время выполнить главную часть Гуннарова плана.

Тулб Огонёк не боялся. Он знал, что свеи до него не доберутся. Между ним и свеями – каменный завал шириной больше тридцати саженей. А потом еще и скала высотой саженей в шесть. Правда, и завал, и скалу можно обойти слева. Но там – Виги. Сначала ворогам придется пройти мимо сына ярла…

Тулб видел, как остановилась цепочка свеев. Видел, как из-за деревьев появился Гуннар, метнул копья и заскользил вниз, ловко петляя между камнями и редкими деревьями. Свеи тут же устремились за ним, но не так отважно и не так лихо. Двое из них упали, отстав еще больше, но остальные, числом семнадцать, успешно скатились в ложбину – и отстали еще больше, потому что Гуннар с разгона пролетел по снежной целине до самых камней, а свеям не хватило скорости. Половина так вообще увязла в рыхлом снегу.

Те девять, что были попроворнее других, тоже опоздали. Гуннар уже был почти на середине каменного завала. Прыгал с камня на камень, будто кот. Совсем не боялся поскользнуться или промахнуться.

Тулб в который уже раз поблагодарил богов, что привели его к этим нурманам. Он не верил, что когда-нибудь сможет стать таким, как Бури или Свартхёвди, но очень надеялся, что сумеет сравняться с Гуннаром или Виги. Стать таким же бесстрашным и таким же грозным. Чтобы вот так же, как только что Гуннар, бросить три копья и поразить трех врагов. И не кого-нибудь, а таких же, как он, матерых бронных нурманов. Тулбу было видно, что все трое неподвижно лежат на тропе. И броня не спасла.

Девять свеев взобрались на каменную россыпь. Пятеро запрыгали не хуже Гуннара, четверо двигались осторожнее. Особенно один, большой и толстый свей, казавшийся еще крупнее из-за мохнатой шубы, надетой поверх брони. Этот не прыгал, а перелезал через камни, опираясь на копейное древко.