Ричард Длинные Руки – барон - Гай Юлий Орловский

Тертуллиан некоторое время смотрел пристально, я уж боялся, что не поймет, но вдруг губы раздвинулись в улыбке, а глаза, напротив, погрустнели.

– Вот каков твой мир… Даже не знаю, плакать или смеяться. Тогда, наверное, ты не сгинешь на Юге… сразу.

– Я буду осторожен, – пообещал я.

– Верю, – ответил он с некоторым сомнением. – Странно, в тебе на удивление мало дурости. Много скрытого рыцарства, ты как будто его стыдишься, но в то же время рыцарской дури мало… Ладно, на прощание мой тебе совет: прими благословение церкви. В чем-то из-за него станешь чуть более скован… вернее, ограничен в действиях, однако в компенсацию получишь могучую поддержку.

Я замотал головой так энергично, что уши захлопали по щекам, как у спаниеля.

– Ни за что! Прости, но я из тех… стран, где пуще всего страшатся ущемления свобод. Даже самых мизерных. Из-за таких мелочей, как непонятные тебе ограничения прав, рушились правительства, режимы, начинались восстания, вторжения иностранных войск, бомбежка… Ну, это когда с летающих драконов камнями вбивают в землю целые города.

Он взглянул на потолок, на плазменное лицо набежала легкая тень. Это выглядело так, как если бы поверхность Солнца с шести с половиной миллионов градусов упала всего до шести.

– Прости, меня зовут… Я ухожу, но… Эх, придется держать ответ, но не могу вот так на растерзание… Прими благословение от меня лично… и, Дик, пожалуйста, не подведи!

В комнате резко потемнело, я стал чувствовать гнилостные запахи, которые раньше не замечал, со двора доносились гнусавые голоса. И еще из пустоты донесся затихающий голос:

– Церковь знает, что такое ограничение прав…

Я оставил мешок, напряг и распустил мышцы, картинно прошелся по комнате. Вроде бы все те же ощущения, «могучую поддержку» пока не чувствую. Хотя это может быть просто некая защита от ветрянки или гриппа. Все будут во время эпидемии сопливыми, а я благодаря церкви смогу гордиться сухим носом.

Глава 2

Я щедро расплатился с хозяином постоялого двора, он смотрел на меня с такой почтительностью, какой не удостоил бы самого короля: не всяк решится провести ночь там, куда я напросился по своей воле на все время турнира.

– Прекрасное место, – сказал я с чувством. – Буду рекомендовать. Моему Псу тоже очень понравилось, он тоже будет рекомендовать. А тех, кто приедет именно от моего имени… можешь поселять в той же комнате. Правда, не думаю, что таких будет много.

Он почтительно поклонился.

– Сэр Ричард… У меня нет слов.

Я снова сыпанул ему в ладонь золотых монет, я могу себе позволить быть щедрее короля, улыбнулся и пустил Зайчика к воротам. На улицах масса праздничного народа, словно кого-то из знатных везут на казнь и на городской площади будет великолепное зрелище, везде музыка и песни, кто-то пляшет. Многие успели под шумок пограбить богатые дома павших в альбигойской резне, теперь спешно пропивают. Мой конь, как бык среди овец, проталкивался по узкой улочке, наконец выбрались на городскую площадь.

И почти сразу со стороны королевского дворца в нашу сторону понеслись трое конных на роскошно убранных конях. Пес, что бежал рядом с Зайчиком, приотстал, всадники тут же придержали коней, один прокричал поспешно:

– Доблестный сэр Ричард! Сэр Маршалл настоятельно просит вас заглянуть к нему перед отъездом!

– Я уже отъехал, – сообщил я и указал на объемистый мешок за седлом.

Он взмолился:

– Сэр Ричард! Это мое первое поручение при дворе! Если не справлюсь, меня просто попрут в шею…

Я всмотрелся в чистое честное лицо, румяное и без всякой аристократичной бледности, глаза деревенского парня, что привык заниматься тяжелым крестьянским трудом. Он смотрел на меня умоляюще, в то время как на лицах его более старших и явно более опытных спутников сложная смесь аристократической надменности и брезгливой необходимости подчиняться этому юнцу.

– Новый набор? – полюбопытствовал я. – Сэр Маршалл принял предложение Барбароссы стать при нем сенешалем? .. Ладно, но только ненадолго. Я не подданный короля, вы это, ребята, не забывайте.

Он закивал усердно, я повернул коня к ступенькам королевского дворца. Зайчика я оставил на входе, предупредив, чтобы к нему не приближались и не трогали, его сторожит мой Пес. Через пять минут меня ввели в роскошный кабинет. Сэр Маршалл, легендарный турнирный боец прошлого поколения, а ныне стареющий лев, сидел за огромным столом, заваленным бумагами, и раздраженно что-то искал. При моем появлении поднялся навстречу, пожал руку, что весьма непривычный жест между особами такого ранга. Двигался он, как всегда, властно и величественно, но я чувствовал внутреннее напряжение, старался догадаться, что понадобилось от меня. Наконец Маршалл указал мне на кресло, выждал, пока я подошел и остановился, не решаясь сесть. Он опустился на диван, я тоже сел, но на самый краешек, мол, я весь внимание и почтительность, и вместе с тем намек, что не рассчитываю на обед, у меня дела, предпочел бы уйти пораньше.

– Сэр Ричард, – проговорил он в некотором затруднении, – должен вас поздравить с блестяще проведенной операцией…

Я отмахнулся.

– Нас просто несло по течению. Едва успевали грести…

– Нет, – возразил он, – вы показали себя не только сильнейшим бойцом… которого, кстати, даже не заинтересовал главный приз, но и мудрым стратегом. А сейчас, как я услышал от Его Величества, вы отправляетесь на Юг…

Он сделал паузу, но я не разжимал губ, слушаю со всем вниманием. Он вздохнул и продолжил тем же мягким тоном, в котором все же слышится тщательно скрываемая тревога:

– Вы, конечно, знаете, что пройти через перевал немыслимо трудно, если у вас не будет пропуска?

Я кивнул, но он ожидал вербального ответа, я наконец разомкнул губы.

– Знаю.

– У вас есть пропуск?

Я выдержал его взгляд.

– Господь, – ответил я мягко, – велит надеяться на его помощь. Я – верный паладин церкви, достопочтенный сэр Уильям. Уверен, Господь мне укажет путь.

Он буркнул:

– В самом деле уверены?

Я чуть-чуть раздвинул губы в улыбке.

– Разве он мне раньше не указывал?

Он помолчал, взгляды бросал испытующие, губы то поджимал, то распускал несколько безвольно, наконец сказал со вздохом: